Герман Евгеньевич Власов родился в Москве, в 1990 году окончил филологический факультет МГУ. Впервые его стихи были опубликованы в журнале «Огонёк» в 1992 году. Выпустил десять сборников стихов, занимается переводами украинской, грузинской и узбекской поэзии. Вошёл в шорт-лист Бунинской премии 2007 года, дважды был объявлен лучшим дипломантом в области поэзии (2006г.) и в номинации «Переводы» (2010г.). В 2009 году Герман Власов стал лауреатом Волошинской премии, в 2010 г. занял 1 место на IV международном литературном фестивале «Синани-Фест-2010» в Ялте. Также Герман принимал активное участие в деятельности литературной группы «Рука Москвы». В 2011 году принял участие в VII международном фестивале «Биеннале поэтов». Публиковался в журналах "Знамя", "Новый мир", "Дружба народов", "Иностранная литература" и т.д. Автор книг "Второе утро", "Просто лирика", "Музыка по проводам" и др.
Критики отмечают одну из особенностей поэтики Г. Власова: «Он предпочитает поэзию «малых букв», с отсутствием знаков препинания». Также его называют «тихим лириком». Вот как сам Герман Власов говорит об этом направлении в поэзии в беседе с Ольгой Рычковой: «Наверно, лирика – счастливое умение довольствоваться малым: есть рядом любимый человек, он жив – это уже микрокосмос. Но попробуйте что-то изменить, расшатать формулу – и поэт заговорит на другом языке. Как мифологический Орфей, последовавший за Эвридикой, или исторически достоверные Данте, Вергилий и Петрарка. То есть неверно думать, что лирика – мещанство и лёгкий, обслуживающий жанр: просто при нужном освещении видна суть предметов. Как у Тарковского: «...простые вещи: таз, вода, кувшин...» Простое волшебство говорит: «Вот твоя точка отсчёта, просто имей глаза». Или – рискованный пример – как пел Бернес: «С чего начинается Родина?» И добавляет: «Лирика – это такая человеческая лазейка во вневременное: две империи умерли, а Сафо и Катулл живы, потому что человек не меняется. «Тихая лирика» – чисто проработанный кусок бытия; стены чистой комнаты просвечивают, они – декорация, и видны нити, за которые дёргают ее жильцов. И когда всё горит, поэт становится пророком и визионером, как Русаков. И ещё: «Тихие песни» – так называлась, кажется, вторая книга Иннокентия Анненского. Поэтому лирика не есть что-то статичное, тут есть ожидание или, лучше, обещание; она – умная тишина, близкая к исихазму – учению христианских молчальников».
Комментируя свой статус в ЖЗ, который звучит как «скорее домосед, чем странствователь», Герман Власов говорит, что «первая фраза – из Евгения Баратынского: он делил поэтов на два типа и причислял себя к первому. Он, кстати, был оторван от друзей поневоле, но это ему пошло на пользу – у него свой, в чём-то трансцендентный, взгляд, он будто оглядывается в дверях». При этом Герман, с одной стороны, вроде бы стремится к тишине, к тихому слову, к некой отдалённости от шума и суеты внешнего мира, а с другой стороны ему интересно запечатлеть яркие кадры жизни, как в своих стихах, так и в фотографиях. Но обо всём по порядку.
В выше упомянутом интервью на вопрос Ольги Рычковой о том, удаётся ли Герману следовать тем трём заповедями, которые он сформулировал в одном из своих стихотворений («Пора писать хорошие стихи, творить молитвы и влюбляться реже...»), он отвечает: «Скорее это три жалобы. Но если серьёзно – я несобранный человек. Когда я внимателен и сосредоточен – удаётся много и сразу, такой синхронизм возникает. Жаль, что редко. Нужна доля здорового эгоизма, без которого нет той степени внимания и воли, нет той степени сжатия, когда слова раскрываются. А формула одна. Кажется, Тарковский сказал: когда стихотворение удаётся – поэт что-то меняет в себе в лучшую сторону. И, наверно, не только в себе».
Являясь частым участником и гостем литературных мероприятий, в том числе презентаций книг, творческих встреч с современными авторами, литературных фестивалей и т.д., и т.п., Герман отмечает: «Литератор, наверное, должен быть на виду. Ошибка писать в стол и показывать только близкому кругу. Напрашивается ассоциация с писцом из Достоевского, который водил по бумаге пером без чернил. И тут я признателен «Лучу» под руководством Игоря Волгина, где были «жёсткие» обсуждения, перераставшие затем в литературное товарищество, просто дружбу».
Об авторах, которые созвучны ему, Герман Власов отвечает в одном из интервью так: «Если бы губы Никанора Ивановича да приставить к носу Ивана Кузьмича…» Многие, подчас разные и даже противоположные классики и современники нравятся. Иногда такой интерес чисто практический - научиться приёмам, какие у самого не получаются. Конечно, есть дружеский круг общения - он, как всегда, узок».
Любопытно так же высказывание Германа Власова о взаимодействии писателей в рамках общего литературного процесса. По мнению Германа, это всё же процесс взаимообмена, взаимообогащения. Это перекликается и с предыдущим его высказыванием, и с теми мыслями, которые свойственны суфийской поэзии и точно переданы Германом в его переводах. Но об этом поговорим чуть позже. Сейчас же давайте посмотрим на его мнение по поводу творческого диалога между писателями. Итак, Герман Власов предлагает следующее: «Должен быть диалог между мастером и учеником, должна быть передача знания. Должен быть круг вам равных. Иначе стихи будут оставаться отдушиной, свободным времяпрепровождением». Ведь, по его мнению, чтобы писать хорошие стихи, не достаточно просто закончить филологический факультет. Так, Герман отмечает: «Просто филолог» не понимает, что стихи – это работа, забирающая всё ваше время и внимание; что творчество меняет (и часто трагично) вашу жизнь. Вот это понимаешь, общаясь с равными, «просто филологу» этого не понять.
О современной ситуации в литературе Герман Власов говорит с грустью и сожалением: «Рыночные отношения и погоня за лайками превращают искусство в балаган. Наверное, стоит отделять творчество от продвижения текстов. Создание - первично, а уже потом мы пристраиваем детей в детский сад, вписываем в жизнь. Ажиотаж часто раздражает, люди забывают, что творчество не преследует пользу. Но попробуйте отнестись к этому с юмором: когда-то это уже было».
При этом стоит учитывать, что «литература сейчас не играет той роли, как, например, во времена Булгакова. Мы живём во времена актёров, а не героев – ждут скандала, а не мемуаров. Этим объясним успех, скажем, «Анти-Ахматовой». Кроме того, по мнению Германа, «поэзию вытесняет массовая культура – главный её враг. Но об этом ещё Герман Гессе писал, называя наше время «фельетонной эпохой». Мы можем, по совету Гессе, относиться к происходящему вокруг с иронией».
И с присущей ему тонкостью и нежностью, Герман призывает к бережному отношению к слову, к стихам, к поэзии в целом, говоря с любовью к ней такие слова: «У нас прекрасная поэзия, которую надо беречь». Так же он добавляет: «Мне бы не хотелось, чтобы русская поэзия стала похожа на американскую и европейскую. Нам ещё есть, что терять».
Интересный комментарий по поводу поэзии Германа Власова опубликовал Борис Кутенков. Так, он говорит: «Герман, при чтении Ваших стихов создаётся предгрозовое ощущение, когда очень страшные вещи проговариваются тихим голосом, отчего возникает своеобразный минус-приём, эффект взаимоналожения сущностей. «И наверное будет не страшно / если к ужину сослепу вдруг / с затаённой обидой вчерашней / в окна майский ударится жук», - вот это действует сильно, потому что без надрыва. Или: «бабушка под веткою сирени / в летнем сарафане и платке / перешла в другое измеренье / стала с тишиной накоротке». Всё это сказано - по Вашему же выражению - «из глубины вещей». Мотив тишины у Вас возникает не единожды: «поэт играет солнцем и луной / и пожинает тишину, не бурю». Таким образом, Борис, также, как и многие другие критики, отмечают свойственную для характера и творчества Германа Власова «тишину» и говорит о сильнейшем воздействии кротких строк Германа на сердце и воображение читателя. Так же Борис Кутенков отмечает чудесное, редкое ощущение, проживаемое им после прочтения книги Германа Власова. Он пишет: «Читая книгу, я почувствовал не только эту тишину, но и пастернаковскую ноту благодарения бытию: «Метаморфозы - хоть бы кого поймал. / Тучи трескучи, ветрен и тёпл июнь, / Время как случай - каверзен, зол и юн / Розой ли чайной, охом, скрипом весла. / Жёлтая чайка окуня принесла». В ответ ему Герман Власов, упоминая Пастернака, говорит, что «его просодия и гармония буквально живут с нами рядом», «а его стихи из «Доктора Живаго» - главным образом свидетельство о потерянной нами России, как о потерянном Рае, понимание которой (и которого) возможно через философию Николая Федорова. Мне кажется, она здесь - как ключ».
Герман Власов не обходит стороной в своём творчестве вечные темы жизни, смерти и любви, отмечая, что «тема смерти и тема любви - наверно, две основные темы поэзии. Перемешанные в разных пропорциях, они - движущая сила текстов. Они часто слишком связаны друг с другом». Так же он добавляет: «Смерть и любовь - правдивы».
Герман Власов – поэт особенный. Он не только тонко пишет, работая над стихами, взвешивая слова, как на аптекарских весах. Часто эти стихи приходят к нему свыше. Вот посмотрите, как он рассказывает об одном из таких случаев: «Стихотворение написалось само, буквально в течение часа. Было надиктовано».
«Разнообразные по тематике и направленности», его стихи « стремятся к общему центру», открывая необычный путь познания, через который «читатель может увидеть литературный ландшафт новейшего времени, неоднородного по своему содержимому». Произведения Германа Власова – это и классические стихи, и модернистские тексты, и экспериментальные. Часто в его стихах отсутствуют знаки препинания. Герман комментирует этот момент так: «Иногда я ставлю знаки. Но при их отсутствии появляется другой формат прочтения. Читателю приходится углубиться в текст, самому его разбить, расставить такты, ударения. Он как бы доделывает это за автора. С другой стороны, текст без знаков препинания должен быть менее уязвим, и, если автор их не ставит, он должен быть к этому готов». К тому же, по мнению Германа, «можно сказать, что такой текст – карта местности, а не фотография со спутника. Читатель своим воображением делает лес зелёным, речку – синей, дома – тёмными и т.д. По-моему, современные поэты уже к этому привыкли, но читатель традиционный – протестует. Но писать без точек и запятых – грех небольшой. Куда хуже утверждать, что ценно только новое, совершенно оторванное от традиции. Что важно лишь прямое высказывание».
Если же говорить о писательских техниках и советах от Германа Власова, то он считает, что «автор, создавая героя, соединяет себя с вымыслом. В итоге получается правдоподобный (и даже слишком) персонаж». Также, по мнению Германа Власова, «поэтика меняется, когда идёшь к правоте, к себе и решаешься на большее». При этом «своё слово в поэзии часто говорят не те, кто объявляет себя её реформаторами». И, конечно же, «нельзя волевым решением объявить новый ареал обитания поэтов или форму их одежды. Достаточно знать поэзию в развитии, чтобы сказать, какой она может быть завтра». «А ещё важно не забывать о рифме, без которой поэзия теряет дополнительное измерение (или измерения). Если в квантовой механике частица узнает частицу, перемигиваясь через бездну пространства, то здесь звезда с звездою говорит, выстраивая поэтический купол».
Герман Власов считает, что «поэт может создавать историю альтернативную. Топонимы часто нужны как точка отсчёта - так у Андрея Битова Коломенское служит точкой отсчёта в его «Человеке в пейзаже». О «годах минувших» и о тех, кто жив или уже ушёл, Герман пишет так: «Когда в стихотворении упоминаются близкие и родные люди, неважно, кто они. Важно, что через них, обращение к их памяти мы ощущаем себя собой, на своём месте».
Герман Власов напоминает: «У Владимира Гандельсмана, одного из любимых моих поэтов, много ярких стихотворений именно о детстве и юности - поэт заново их проживает, воскрешает». Говоря об успехе «крестьянки молодой» Некрасова, которую «ругали за неточности», Герман отмечает, что «текст слишком пафосный, надрывный, и ему поневоле веришь». Разговаривая о «фантастических типах Михаила Булгакова», Герман подчёркивает, что «вряд ли герои автобиографичны на все сто. Скорее они подчеркивают одну из склонностей писателя. Вот кого из героев Федора Михайловича можно назвать списанным с автора? Часто это герой отрицательный, как в «Братьях Карамазовых».
Так же Герман Власов задумывается о том, в чём суть той «работы», совершаемой поэтом внутри и вне него самого? Что это: работа его мозга, работа с письменными текстами, и работа на сцене? Герман так отвечает на этот вопрос: «Мне кажется, что поэзия более связана с внутренней работой: говоря истину с улыбкой, поэт слабыми токами возбуждает в читателе музыкальную гармонию». Так же он добавляет: «Путь перформанса и инсталляций – скорее, скатывание к актёрству».
Когда Германа Власова называют «мечтателем, обращённым в прошлое», он скорее соглашается с этим, говоря, что «ведь половина творчества – это память, повторное проживание». «Полное погружение в текст возможно, если мышление не занято другими процессами - только чтением. Чёрные буквы на белой странице - ноты, поэт - композитор, читатель - дирижёр. Сам акт чтения - религиозен: мы можем услышать ту самую, максимально приближённую к оригиналу музыку, о которой свидетельствовал поэт. Просто, чтобы «перепрыгнуть» туда, нам мешает шум повседневности. Читатель говорит шуму: «Тише! Дайте поэзии сказать…» В общем, тишина многое проясняет. Тишина может быть, если есть полное внимание». Так же Герман обращает внимание читателя на то, что «есть перекрёстки, точки на ландшафте творчества, где сходятся история и культура».
Помимо того, что, по словам Бориса Кутенкова, Герман Власов - один из лучших современных поэтов, тонко работающих с натурфилософской лирикой и с традицией метафизической поэзии, действуя преимущественно в рамках cиллабо-тонического стихосложения», который «умеет сделать стихотворение свежим и новаторским», Герман является прекрасным переводчиком с английского и с языков стран СНГ. О своей переводческой деятельности он рассказывает следующее: «Я начал переводить, как окончил филфак. Это было в 1990-м. Переводил в основном с английского всё подряд. Инструкции, пособия, эзотерику, но главным образом – телесценарии. Тогда это кормило и не нужно было сидеть в офисе от звонка до звонка. Я перевёл первый фильм на канале НТВ про Агату Кристи. Потом пробовал себя редактором, журналистом, сценаристом. Сейчас перевожу стихи с языков братских народов, печатаюсь в журнале «Дружба народов». Само название журнала как никогда актуально, ведь осталось мало мостиков, соединяющих наши культуры. Переводил с узбекского Рауфа Парфи и Вафо Файзуллаха, с белорусского – Ларису Гениюш, Югасю Коляду и Людку Сильнову, с грузинского – Шоту Йаташвили».
Является ли для Германа работа переводчиком рутинной или творческой? Красноречиво отвечает на этот вопрос он сам, говоря: «Я стараюсь переводить то, что мне нравится. Работа переводчика увлекательна тем, что переносит в другую культуру и время. Иногда получается совпасть, сжиться с человеком, говорящим иначе, носящем другую одежду. Современному узбекскому поэту Вафо Файзуллах, кажется, удалось передать суфийский настрой в своём стихотворении «Лань». Кстати, стоит отметить, что «у этого стихотворения счастливая судьба: композитор и музыкант Игорь Лазарев положил его на музыку».
Рассказывая о бурятском поэте Дондоке Улзытуеве, чьи стихи вошли и в антологию «Уйти. Остаться. Жить», Герман Власов упоминает два своих перевода: «Бурятский язык» и «Сила и отвага человека». Так же Герман сообщает, что в случае с ними он работал по подстрочнику в рамках участия в конкурсе переводов. Вот как он делится своим опытом работы в данном направлении: «Про анафору - рифму в начале строки - я знал по книге Амарсаны. Было интересно попробовать такую технику. Дондок Улзытуев - отец Амарсаны и признанный бурятский классик. Они, конечно, живут в разное время, но их объединяет, возможно, буддийский, целостный взгляд на мир. И - оптимизм, изначальная радость». Очень, мне думается, важный и мудрый подход.
Давно занимаясь различными переводами, Герман Власов может с уверенностью рассказывать о профессии переводчика и говорить о переводчике в целом как о профессионале, существующем между двумя языками и культурами. Так, он отмечает: «Переводчик напоминает земляного червя, пропускающего землю через себя. Но сильные авторы – подарок, через них многое открываешь для себя. Переводчик мог бы стать таким культурным миротворцем – ведь он держит в голове как минимум два взгляда на один предмет, несколько решений для одной задачи».
В литературном мире Герман Власов известен не только как поэт и переводчик, не только как автор книг и публикаций в «толстых» журналах, но и как «человек с фотоаппаратом». На многих литературных мероприятиях он уже много лет фотографирует. Это его хобби наравне с музыкой и медитацией. Сам он называет это «увлекательным занятием». По его словам, из всех жанров фотографии для него наиболее интересным и привлекательным является портрет, «потому что он - ключ к характеру, образу прозаика и поэта». Процесс создания фотопортрета Герман описывает следующим образом: «Важно поймать момент, когда он себя «раскрывает», найти характерную для него «асану», являющуюся «почерком» человека. Хорошо, когда это всё совпадает со светом, освещением. Когда возникает другой взгляд и тот, кого фотографируют, находит в себе самом интересные стороны. Я специально не «ставлю» объект, а ловлю момент. Но если у него есть расположение ко мне, если человек с удовольствием позирует - результат может оказаться замечательным».
Герман отдал этому увлечению более 10ти лет и успел за это время сделать множество удивительных портретов известных литераторов. Вот как он описывает то, зачем он занимается фотографией: «Нет никакой цели и философии, а есть состояние охоты и интерес к лицам людей. И, кроме того, очень скучно сидеть в зале и слушать, как десятки авторов читают стихи. Фотоаппарат позволяет двигаться, выходить за пределы - или просто выйти выпить коньячку. В общем, на законных основаниях прервать «монолог». Плюс подойти к поэтам, сделать снимки с разных ракурсов, чтобы составить для себя фотоотчет обо всём, что видел».
Возможно, смена видов деятельности – это стремление Германа к творческой свободе, к расширению своего внутреннего мира, увеличение количества граней, посредством которых он соприкасается с внешним миром. Здесь уместен пример, который Герман приводит в качестве иллюстрации в одном из интервью. Так, говоря о Тернере, Герман Власов обращает наше внимание на то, что «смена техники, наверное, не была чем-то революционным. Просто он слишком хорошо знал живопись и вместо движения по кругу, повторения выбрал свободу выражения». Должно быть, и для Германа его многогранность, умение одновременно быть частью общественного творческого процесса и, в то же время, внутри собственной ракушки, умение выдержать эти границы и выстроить качественное, тихое, почти что молитвенное взаимодействие с окружающими – это уникальная способность, свойственная, как мы понимаем, далеко не каждому.
Возвращаясь к поэзии, стоит привести несколько фраз Германа Власова, отражающих его отношение к поэзии и поэтам. Так, он говорит, что «если природа поэзии неопределима и бежит штампов, именно личность поэта – ключ к её пониманию. Поэт – внешне гражданин мира, не выходящий из комнаты личного пространства, но в то же время внутренне он остаётся имперцем». И добавляет: «Поэт – крайнее проявление творческого эгоизма, но одновременно он – последний из стоящих в очереди. Поэт – иностранец или гадкий утёнок, еще не знающей своей участи, но смутно угадывающий будущую нобелевскую речь». «Будучи по натуре сложным, поэт чуждается манипуляций и не ходит строем под знаменем партийности в литературе. Его свобода и правота – отблеск свободы и правоты ему внушаемой и им же декларируемой».
Любопытно, как Герман чувствует связь поэта с прошлым и будущим, находять в настоящем. Он говорит: «Нелинейность времени роднит поэтов разных эпох и, если поэт выступает в роли пророка или визионера – ландшафт поэзии неизмеримо шире дачной лужайки – он одновременно обращён в будущее и скован традицией».
Завершить статью хочется определением термина «поэзия» от Германа Власова: «В общем, речь идёт о категории чудесного, элементе загадочного, ведь неслучайно Заболоцкий лучшим определением для стихотворения считал его загадочность».
АВТОР СТАТЬИ – ЕЛЕНА ОРЕН,
куратор Международной литературной
премии имени Юрия Левитанского
Журнал "Плавучий мост" Герман Власов
Помолчим на латыни. Ольга Рычкова
Мария Маркова. "НЕ ДЛЯ СЕБЯ, ДЛЯ ФОТОСНИМКА"
Пропуская в осень лучшее. Поэзия Германа Власова
Презентация книги Германа Власова "Серебряная рыба золотая"