Даже начал ощущать те запахи, которыми уже не пахнет современная Индия. Ведь даже у знаменитых ароматических палочек сейчас совершенно другой аромат. Их ведь и делают уже не вручную. И используют современные ароматизаторы, а не те натуральные масла. А может, то были уже мои глюки и «тараканы»? Кто знает, я ведь тоже сейчас совсем другой… да, не молодеем ни фига!
Если уж коснулись проблем перенаселённости, то добавлю ещё один мазок кистью для лучшего представления о «самой большой демократии в мире», как называют Индию американцы. В Индии запрещено делать УЗИ (ультразвуковое исследование) при беременности, если она протекает в нормальном режиме. Вернее, делать их допустимо по медицинским показаниям. Но оглашать результат родителям врачами запрещено под угрозой уголовного ответственности. Вернее сказать, нельзя разглашать пол плода. Был период, когда это правило отменили на какое-то время (примерно 2010-2016 год). Но потом опять ввели, и на момент написания этих воспоминаний оно действует. Дело в том, что выдать замуж дочь - дело очень расходное. С самого момента рождения девочки среднестатистическим родителям приходится копить деньги на приданое. А мальчики, наоборот, желанны, ибо на них ещё и заработать можно (шутка). Мальчик в семье - это радость и гордость родителей, каким бы он ни был. Поэтому, узнав о беременности девочкой, родители могут попытаться от неё избавиться. Аборты в Индии разрешены. Самая большая демократия всё-таки!
Когда мы кавалькадой под предводительством машины, управляемой молодым миллиардером, въехали в Мадрас, нас встретил и отдал честь полицейский. Вену открыл окно и перекинулся с ним парой приветственных слов. Откуда ни возьмись, вдруг появилась полицейская машина, заняла место перед нашей и, неистово сигналя, чтобы разогнать всех и вся, стала прокладывать нам путь в сутолоке знаменитого индийского городского движения. При этом всё равно неспешно мы добрались до выделенного нам под проживание домика. Это была небольшая уютная вилла, как положено, с бассейном и штатом обслуги. Располагалась она в элитном районе на окраине. Ну и естественно, на самом берегу моря. Замечу, что в Индии береговая линия не может находиться в частном владении. Закон об этом гласит и нарушать его не имеет права даже такой всемогущий парень, как представитель семейства Прасадов товарищ Вену (так его, кстати, звал мой отец, что вызывало удовольствие у парня). Любой имеет право пройтись по берегу. Поэтому частных пляжей тут не бывает. И ещё есть какой-то норматив по поводу расстояния от строения до воды, построено капитальное здание может быть не ближе скольких-то сотен метров. Поэтому выход из поместья к пляжу имелся, а пляж считался общим. Хозяева выходили из положения таким образом. Когда босс собирался тут отдохнуть, слуги возводили шатёр и навесы вокруг, отгораживали кусок пляжа с линией прибоя сетками с обоих сторон, оставляя небольшой проход для простолюдинов. И сами вставали живой изгородью, провожая редких зевак, чтобы побыстрее проходили мимо. Поэтому к нам подойти было нереально. Так мы провели целый следующий день, отдыхая от переезда. Потом были бесконечные и изматывающие меня всевозможные экскурсии по местам владения авторитетной семьи. И по профилю их с папой сотрудничества. И в типографию. И на киностудию. И в какие-то торговые центры, рестораны. Короче, голова шла кругом. Можете себе представить, как нас везде встречали и кормили-поили различными ништяками, как национальными, так и из «алчного мира чистогана»? Например кока-кола и фанта, которые появятся в СССР лишь через десятилетие (я, кстати, помню первый открывшийся в Сочи завод «Пепсико» и выпускаемый им казавшийся мылистым, напиток). Особенно меня радовала занятость родителей и полное отсутствие надзора за мной с их стороны. Они строго нормировали потребление мною этой гадости дома, а тут такое раздолье. В общем, в Мадрасе с Вену мне понравилось. А через несколько дней нас повезли непосредственно в крепость-замок, где предполагалось само торжество, ради которого весь этот сыр-бор и задумывался. Самой постройке было лет пятьсот, не меньше. Часть представляла из себя развалины, куда даже водили туристов на экскурсию. Именно там, как впоследствии мне поведал отец, и снимался упомянутый мною фильм. Где практически папину машину легкомысленный миллиардер спустит с обрыва. Тут по сюжету и жила банда робингудов. Тут же была и реставрированная часть крепости, где располагались жилые помещения и несколько залов, предназначенных для приёмов и торжеств. Они были оформлены в различных стилях. От резьбы по мрамору времён Великих Моголов до английских с факелами и копьями на стенах. Вот в таком и проходило шестнадцатилетие моей сестры. Чтобы привыкнуть к новой обстановке, нас поселили в жилом крыле. А к вечеру со всего города к крепости стала съезжаться местная знать. Я сейчас вспоминаю, что в душе мне скорее всего было приятно и распирала гордость за свою старшую сестру. Женщины-служанки порядка часа наматывали на неё расшитое золотом сари (национальная индийская женская одежда, состоящая из куска ткани длиною около двенадцати метров). Вставляли в нос клипсу из золота, от которой цепочки шли к вплетённым в волосы, золотым же, украшениям. В общем наряжали, как в Индии положено невесте. Причём весь этот реквизит в конце церемонии достался ей в качестве подарка. Я вскоре заскучал и начал носиться по доступным местам музейного строения и окрестностям. Так как территория была под бдительной охраной, родители не сильно за меня беспокоились, и я до самого вечера был предоставлен сам себе и вооружённой охране замка. У них я подержался за настоящий пистолет, понаблюдал в мощную подзорную трубу за огромными океанскими кораблями на рейде, за туманящимся вдалеке гигантским мегаполисом. В общем, дел было полно, и время проскочило быстро. Когда я вдруг понял, что проголодался, то сразу смекнул, куда надо направиться, чтобы исправить эту досадность. В зале уже дым стоял коромыслом. Утомлённая сестра находилась на пандусе во вспышках фотоаппаратов и принимала от поочерёдно подходящих гостей поздравления и подарки. Дары складывались на два больших стола, составленных вместе тут же на пандусе. В этом зале стульев и накрытых столов не было предусмотрено. Тут происходил предварительный фуршет. Столоваться предусмотрено было в следующем зале. Но жрать-то хотелось! Я нашёл стойку с бутербродами и прочими закусками, которой командовал бравый индус в тюрбане и с громадными усами. Из всех вкусностей мне самым загадочным показались прикольные штучки на зубочистках (это потом мне раскрыли их смешное название – канапе). Между двух кусочков белого хлеба был намазан слой зелёных шариков. Шарики сразу напомнили приезды к деду на волгу. Когда он выставлял на стол трёхлитровую банку с чёрной икрой. Что это деликатес, я понял срезу. Но не мог сообразить, почему такого странного цвета. Сначала мне пришла в голову мысль, что икра эта лягушачья. Потому что дед как-то упомянул, когда я не хотел в первый раз даже пробовать непрезентабельную на вид еду: «Не лягушачья же она, попробуй»! Та фраза дедушки, брошенная невзначай, так запала мне в память, что я сразу понял: вот она, настоящая лягушачья икра! Тем более, что она была такого цвета, что в моём понимании никак не сочеталось с пищевым продуктом. То есть просто изумрудной. И мне тут же подумалось, что в этом наличествует какое-то волшебство, а может, колдовство. Этот богатый индиец - некий колдун и волшебник, и он специально приготовил различные снадобья, чтобы все их съели и стали заколдованными. Нет, я не подумал ничего плохого, Вену я знал, как добряка, и поступки его должны были нести добро, но не без элементов волшебства! Я взял на тарелку одну штучку и подошел к отцу с вопросом: «Что это? Очень похоже на ту чёрную икру, чем нас угощал деда Боря, но она заколдованная или лягушкина, это можно есть»? Отец рассмеялся и сказал, что конечно можно, тут всё можно есть, что это настоящая и очень-очень дорогая чёрная икра, причём наша астраханская (её, кстати, можно было получать по отцовской дипвыписке, но стоила она немерено), а покрашена она специально для индийского глаза, ибо чёрное кажется им несъедобным, вот они и навели ей колер специальным натуральным пищевым красителем. Тогда я пошёл обратно к стойке буфета и, не обращая внимания на стоящего за ней официанта, прихватил весь подносик с икряными канапе. Присел в углу и методично начал поедать деликатес. Вену заметил это. «Игорь так любит икру»? – спросил он у смущенного моим поведением отца. Тот в оправдание рассказал ему про то, что мы с Волги, и икра у нас всё время в СССР за обеденным столом, вот я и не понял, что тут это деликатес и очень дорогое удовольствие, и так далее и тому подобное. Вену рассмеялся и сказал, что у ребёнка хороший вкус. Подозвал кого-то из слуг и что-то им сказал на тамильском языке. Через несколько минут ко мне подошёл официант в золочёном жилете на белую рубашку с подносом, уставленным открытыми банками - «шайбочками» голубого цвета со знакомой каждому советскому человеку (скорее, по кинофильмам) надписью: «Black caviar», то есть наша астраханская чёрная икра осетровых рыб и чайной ложкой. А на второй тарелке лежал белый хлеб и индийские лепёшки роти. Но они мне не понадобились, да и хлеб при таком количестве икры уже шёл для проталкивания её внутрь. В общем, и этот вечер удался.
Празднование продолжалось да полуночи. Я раскапризничался после обильного ужина и ярких впечатлений. Меня увели спать. А вечер продолжался без меня. Когда разъехались гости, этого момента я не дождался. Следующий день мы отдыхали и разбирали Татьянины подарки, которые я почему-то называл приданным. А через день Вену посадил нашу семейку в свой небольшой пассажирский самолёт и отправил в Дели. В аэропорту нас встречал мой любимый зелёный микроавтобус РАФ, так как в легковую машину столько багажа влезть ни за что не смогло бы. Да и Рафик был битком от подарков сестры.
Расскажу немного о самом любимом и обжитом русскими людьми штате Индии - Гоа. Сейчас я, зная под сотню гоанцев или как у нас принято себя называть, гоанов, которые проводят на западном побережье Индостана кто полгода, а кто и не вылезает оттуда, особенно с учётом пандемии коронавируса, которая некоторых застала на чужбине. Да так, что они выехать оттуда не могли (или не хотели) в течении двух с половиной лет. Я много трудов написал об этом штате. Ибо сам прожил там восемнадцать лет. Точнее сказать, что приехал я туда в 2004 году в гостиницу на пару недель. А уехал окончательно в 2022. Правда, торчал (как забытая клизма) там в разных смыслах этого слова я не безвылазно. Первые годы продлевал визу, как мог, в ближайших странах. Потом начал учиться на Тайване и ездил на несколько месяцев туда в летний период. Пока в тропиках свирепствовал сезон муссонов. Далее решил, что и в России неплохо в тёплое время года, к тому же тут я уже начал пользоваться популярностью как доктор акупунктуры. Но всё началось более полувека назад. Без скромной ложности могу признаться, что на данный момент на земном шаре нет здравствующих россиян, которые побывали бы в штате раньше меня. Не могу судить точно, но есть у меня подозрение, что идею посетить Гоа подкинул папе Джон Леннон с Йоко Оно. Ранее я писал о посещении ими нашего культурного центра и папиной тусовке с ними. Ну, и мне немного досталось приобщиться к легенде и покупаться в лучах его славы. Как впоследствии рассказывал отец, Гоа тогда только-только был освобождён от португальских захватчиков. Но ООН не был признан Индийским. Эта международная контора считала будущий штат заморской территорией Португалии. Но Правительству Индиры Ганди так не казалось. И этот, по тем меркам захолустный уголок Индии, стал привлекать внимание иностранцев, ищущих просветления (кто как его понимал). Хиппи и прочий свободный от условностей народ потянулся туда проводить сухой сезон. Так как в Европе и Америке было прохладно. А здешний климат напоминал лето средней полосы России, если не теплее. Несколько слов об истории штата. Хотя изложить лаконично довольно трудно, ибо она настолько богата, что достойна отдельной книги. Кстати, в моей нетленке под названием «Гоа: инструкция для тех, кто устал жить по инструкциям», которую я наваял по заказу издательства ЭКСМО ещё году в 2016 (дату могу путать), есть большая глава, посвящённая историческим событиям, произошедшим на той территории, где сейчас расположен Гоа, в течение пяти последних веков. Изначально тут жили народы, являющиеся потомками хараппской цивилизации. Той самой, что ещё до нашей эры построила первые госпитали и была весьма развитой. Настолько, что по некоторым фактам, таки погибла в результате чуть ли не атомной войны. Поэтому местный язык конкани, будучи древнее, лёг в основу санскрита, на котором написаны эпосы и старинные трактаты, в том числе и по аюрведе. Потом пришли арии. Немного преобразовав религию индуизм, они здесь прекрасно обосновались. Далее землю эту захватили арабы. С точки зрения логистики, место было весьма удачным. Мимо проходили морские пути в разные стороны света. Здесь был невольничий рынок, а также торговали привезёнными с противоположного берега, то есть с Аравийского полуострова, скакунами. Отсюда корабли ходили и в Африку, и в Индокитай, и к берегам Японии. Кстати, остров Бали, что находится довольно далеко от Индии и окружён другими островами, населёнными последователями ислама, также чисто индуистский. И индуизм пришёл туда именно отсюда, с западного побережья Индостана. Причём индуизм там истинный, не преобразованный ариями, которые были кочевниками и выходцами с тех земель, где ныне расположено государство Иран. Они путешествовали с коровами и питались их молоком. Потому-то у них корова была кормилицей и убивать, а также есть её, запрещалось. Теперь и в Индии корова священна и неприкасаема. А на Бали индуисты едят и говядину, и свинину, и вообще все, что только можно. Потом португальцы облюбовали устье реки Мандови. Где уже стоял мусульманский город, который теперь называется Панаджи и является столицей штата. Португальцы воспользовались моментом, когда арабский гарнизон отсутствовал и ворвались в крепость, потому что там были только женщины с детьми и старики. За ночь они вырезали шесть тысяч человек и установили тут своё правление. Которое продлилось пять веков. По мелочи туда совались и голландцы, и ещё какие-то бельгийцы. И даже англичане по привычке хотели всё подгрести под себя. Но с португальцами английские подлости не прохиляли, ибо не на тех нарвались, типа сами ещё не так умеем. При португальцах стали зажимать все присутствующие здесь и уживающиеся между собой религии, чтобы насаждать христианство, а именно, католицизм. Ислам извели полностью, потому ныне это самый не муслимский штат Индии, хотя поклонники Аллаха потихоньку осваивают этот край. Приезжие попы начали крестить народ и, соответственно, давать им свои имена. Дав распространение среди местного населения португальским фамилиям. Но самая популярная - это Де Соуза. У меня больше десятка знакомых из разных семей, которые носят именно её, при этом не являясь родственниками. Так они и продержались тут до середины пятидесятых годов прошлого века. Индия, не договорившись о мирной передаче территории, полностью блокировала этот кусочек земли и по железнодорожным путям, и с моря, и по суше. В Гоа находился гарнизон, военно-морской порт с флотилией и военный аэродром, который был срочно возведён в считанные месяцы с целью навести хоть какой-то мост с внешним миром. Тут разместили до кучи несколько эскадрилий истребителей и самолётов обслуживания. Конечно, для индийцев этот кусочек земли был как бельмо на глазу. Добровольно португальцы его отдавать не собирались, к тому моменту сама метрополия уже зачахла и колоний имела раз-два и обчёлся. Поэтому судорожно пыталась сохранить имеющееся. Ещё в 1955 году индийцы организовали вроде как мирные демонстрации в пользу возврата штата под индийское правление. Демонстранты даже водрузили флаг Индии над крепостью Терраколь, что на самом севере. Произошла перестрелка, где погибли индийские студенты и мирные граждане. Тем временем португальцы срочно раздавали желающим жителям паспорта. Чтобы Гоа выглядел не как колония, а как заморский анклав. В начале шестидесятых тогдашний правитель Индии Джавахарлал Неру не выдержал и объявил об аннексии земель, введя войска. Сопротивление было недолгим. Португалия подала в международный суд, суд встал на её сторону. Но Неру было это по фигу. Он объявил, что желающих готов отпустить на все четыре стороны и дал им время на сборы. ООН до 1974 года так и не признавала Гоа территорией Индии и упорно считала его португальским. Как это знакомо россиянам! Но то уже не имело значения. Потому в конце шестидесятых - начале семидесятых Гоа в понимании многих был не совсем Индией, а такой полу-европой в тропиках. Вот сюда и потянулись дети-цветы. Сюда приехал и благословил на создание эдакой хипповской резервации сам Джон Леннон со своей женой Йокой. Похоже, он и нашептал моему папе, что жить и работать в Индии и не побывать в таком прекрасном месте, как заповедный штат, было бы преступлением перед своей биографией. Вот мы и вняли его совету.
Не скажу точно, какой это был год. Скорее всего, 1971 или же 1972. Но то и не важно для истории. В Гоа время течёт по своим законам. По крайней мере тогда текло. Там раньше десятилетиями ничего не менялось. Но сейчас совсем другое дело. Я помню суету которая царила перед поездкой, так как добираться туда было непросто. И думали, каким манером это сделать. В самом штате представительств и консульства СССР не предусматривалось, там мы не занимались ни строительством, ни торговлей. А понятие «туризм» в СССР имело своё сугубо внутреннее значение. От Дели ходил поезд. Он шёл через всю Индию в южный город Тируванантапурам. Я долго учил название и в конце концов выговаривал его без запинки. Потому что с городом этим я был знаком, мы в нём уже побывали какое-то время назад. Как раз в нескольких десятках километров от него находится самая южная точка страны, в которой сходятся три различных водных стихии: Индийский океан, Аравийское море и Бенгальский залив. В это трудно поверить, но все три этих части Индийского океана имеют различный оттенок воды. Сейчас, говорят, этого эффекта уже не заметно. А полвека назад у местных торговцев был такой бизнес: они рассыпали по пакетикам разного цвета песок (якобы цвет воды зависим именно от оттенков песка) и продавали набор как сувенир. Типа, вот, побывал на этой знаменательной точке и сам себе набрал. Не так давно, разбирая наследство, подержал в руках сию реликвию. Поезд этот имел остановку на какой-то мелкой станции, даже не в столице штата, а в нескольких десятках километров от города. Был ещё вариант приехать в Бомбей, где находилось представительство, и оттуда добираться на ведомственной советской машине шестьсот километров до бывшей португальской колонии. Дело в том, что советскому человеку путешествовать по Индии было запрещено без заранее определённого маршрута и без соответствующей охраны. В любой не социалистической стране действовали разведки разных стран. Наши против капиталистических, они против нас. Там же и вербовали сотрудников из посольств, специалистов. Вот почему я упоминал, что к Вену в Мадрас мы ехали колонной автомобилей. В одной из машин были «специально обученные люди», как потом рассказывал отец, из индийских спецслужб, которые по договорённости с нашим посольством оберегали нас. Помню, даже выходить в город в одиночку было запрещено без уведомления ответственных людей. Когда выезжали, то делали это группами. На что моей маме порой было начхать, и она через задний двор выбиралась иногда прогуляться по магазинам. Но это были единичные случаи. Был у отца сотрудник по фамилии Лисицын, я очень хорошо её запомнил (детская психика иной раз фиксирует такие моменты, которые помнятся всю жизнь). Так вот, он с группой товарищей уехал в город на шоппинг. И исчез. Его ждали, ждали. Потом подали заявление в полицию. Наш штатный «глаз» связывался с индийскими органами. Через какое-то время полиция отчиталась, что скорее всего он подвергся нападению с целью ограбления и так далее. Формулировку записали: пропал без вести. Жена его уехала в Москву. Его помянули. А через несколько месяцев в какой-то газете США появилась статья, которую нам прислали диппочтой. В ней рассказывалось об успешной операции ЦРУ по вербовке советского загранработника. А после выполнения им задания эвакуации в США из Индии. И прилагалась фотография нашего соседа и папиного заместителя. Был ещё случай, когда загадочно погиб (так официально сообщили) фотограф из отцовского отдела. Он отправился на съёмки ГЭС, которую советская страна построила недалеко от Дели, и пропал. По официальной версии сорвался в бурный поток. Тела не нашли, как объяснили в полиции, далее по течению находится заповедник крокодилов и искать большого смысла не имело. Естественно, после случая с Лисицыным всем подумалось об одном и том же. Но наш штатный кагэбэшник категорически отрицал идентичность ситуации, естественно, к его словам народ отнёсся с недоверием, как я подслушал во время ежевечерних посиделок взрослых на полянке. Тогда это был шок для всех. Оказывается, мы каждый день виделись и плотно общались с американским шпионом.
Поэтому отдохнуть и посмотреть Гоа собрали небольшую компанию и тщательно выбирали способ добраться и метод передвижения по штату. В конце концов остановились на прямом перелёте, а автотранспорт со «специально обученными людьми» прибудет к самолёту из Бомбея. Рейс в Даболим (так называется посёлок, в котором находился аэродром) был только с пересадкой в том самом Бомбее. Самолёт оттуда летал один раз в неделю и был это небольшой винтовой «Дуглас». Почему-то в Индии эта марка была очень популярна в те годы. У меня до сих пор есть брелок с игрушечным самолётиком, подаренным на борту во время полёта. Помню, что добирались мы как-то очень долго. Несколько часов летели из Дели до западной столицы Индии. Там нас встретили люди из представительства, поселили у себя. Мы провели у них не одну ночь. Днём нас возили по достопримечательностям. А вечером непременный ужин в различных ресторанах. Наконец, вылетели в Гоа на дребезжащем аппарате с пропеллерами. Сейчас самолёт из Мумбая (новое название Бомбея) летит минут сорок. Тогда же мы добирались, казалось, целую вечность. Я был любознательным ребёнком. И мне на всю жизнь запомнилось то путешествие. Особенно, как лётчики, не устояв перед обаянием белого пухлого ребёнка, пустили меня в кабину. И несмотря на протесты родителей, посадили в кресло пилота, дав подержаться за штурвал. Кстати, командир был англичанин. Мы много по каким задницам мира лазили в Индии, но такой дыры никто себе представить не мог. Взлётно-посадочная полоса оказалась сделанной из утрамбованного камня, вернее, из породы, содержащей железо, ржаво-коричневого цвета. Поэтому самолёт немного проскользил боком по полосе. На самом деле это был военный аэродром с положенной ему командной вышкой, рулёжками и стоящими вдоль них боевыми МИГ – 21. И какими-то лёгкими, похоже американскими, вертолётами. Здания аэровокзала не было. Стоял бамбуковый сарай, крытый листьями кокосовой пальмы. В нём располагалось всё связанное с гражданской авиацией. Тут тебе и стойка регистрации, и прилёт, и выдача багажа прямо с подъехавшего от самолёта джипа. Люди, пришедшие встретить пассажиров, рикши, готовые отвезти вас хоть на край света, торговцы водой со жбанами из нержавейки, в которых плавали лепестки роз и ещё каких-то цветов, с такими же нержавеющими стаканчиками, какая-то стрёмная еда на разносах у чумазых мальчишек и так далее. Европейцев, кроме нас, не было никого. Потому люди в форме сразу оттёрли от нас любопытствующих местных, которые видом своим несколько отличались от привычных индийцев. Местная полиция была осведомлена относительно нашего прибытия. Нас проводили за отдельную отгородку в углу сарая и принесли ящик с содовой, чтобы мы удовлетворили жажду, пока не прибудет встречающий нас микроавтобус. Он не заставил себя долго ждать, и мы, усталые, погрузились в него под сопровождение полиции и местных зевак. Везли нас долго по какой-то грунтовой дороге, лавируя между повозок, запряжённых волами и велосипедистов. Мотоциклов практически не попадалось, видимо, здесь это была ещё роскошь, а не средство передвижения. Мы пересекли несколько рек и речушек, что было в диковинку для нас, ибо с водой в том регионе, где жили мы, её не всегда хватало. Тут же она была в изобилии. И реки оказались довольно широкими, что напомнило мне о родном Поволжье. Только мосты тут выглядели чахлыми и опасными в отличие от гордости города Саратова. Далее дорога упёрлась в широчайшую реку: «ну, точно индийская Волга», -сказали мне родители. У берега стоял небольшой пароходик и жутко дымил сизым выхлопом. На палубу можно было заехать по откидному трапу, что уже и сделали несколько повозок, военный джип и двухколёсные средства передвижения. Мы тоже пристроились у борта, что повергло меня в дикий восторг. Ещё ни разу в жизни мне не приходилось форсировать реку на машине, стоящей на судне. Катерок этот родители обозначили как «фарибот», что по-русски означало – паром. Паром отвёз нас из столицы штата в северную его часть. Тут цивилизация прекратилась окончательно. Асфальта не было даже в помине. Как объяснил позже специально обученный человек, приставленный к нам в качестве гида, асфальт в Северном Гоа пока не положили. Транс-индийское шоссе, где он присутствует, проходит на значительном удалении от береговой линии, а здесь одни посёлки, деревеньки и португальские крепости различной степени сохранности. Есть военные объекты и начали появляться иностранцы, которые надумали замкнуться в себе и уйти от соблазнов и пороков цивилизации. Здесь тихо, дико и лучшее место для отшельников. Мы какое-то время ехали через джунгли по прорубленному просёлку, пока не выбрались к берегу Аравийского моря. Там нам был обещан отель, но тогда мы даже не могли и в фантазиях вообразить, что он из себя представляет. Когда мы, наконец, доехали до гостиницы, оказалось, что изначально это крепость, которой около пятисот лет. Она была сложена из огромных, отесанных прямоугольных камней. Вся Индия стоит на плите из железной руды. И из этого материала строилась практически вся цивилизация на полуострове. Но в других местах хотя бы облицовка была разнообразной. Тут же все дома сложены из железняка и ничем даже не оштукатурены. Номера, обустроенные в помещениях, некогда предназначенных под склады и казармы для гарнизона, не отличались комфортом. Но самое запоминающееся заключалось в том, что часть этой крепости, то есть гостиницы, являлась тюрьмой, причём действующей. Форт был так расположен, что одной стороной выходил на морской скалистый берег, а другой - на обрывистый берег реки Мандови. С третьей стороны опять же был обрыв, внизу которого виднелись водные болотистые пространства, поросшие мангровыми зарослями. Получалось, что крепость-гостиница-тюрьма стояла на выдающемся в водные пространства мысе-полуострове, сама вершина которого венчалась белоснежным маяком. Таким, как рисовали в иллюстрациях к пиратским и романам. Ночью там жгли огонь, свет от которого усиливался зеркалами и огромными линзами. Тут-то я понял, что это мы удачно заехали. Более романтической обстановки я в свои годы даже не представлял. Вечером мы прогулялись вокруг этого уникального навигационного сооружения, нам показали, как оно работает и какой это труд, поддерживать сию работу. Сверху открылся потрясающий вид на реку и расположенный на противоположном берегу городок Панаджи или, по-португальски, Панджим. Это и сейчас столица штата Гоа. Романтизм усиливался тем, что стационарного электричества в гостинице-тюрьме-крепости-маяке не было. Во дворе стоял армейский грузовичок с генератором и активно тарахтел, вырабатывая ток. Тусклые лампочки ритмично мигали, но силились осветить хотя бы чего-нибудь вокруг себя, оставляя лишь желтое пятно на земле. В камере-номере было совсем интимно, дымилась склянка с копрой кокоса, Как объяснили служащие, это необходимо для отпугивания москитов. Стояли подсвечники и даже керосиновая лампа. После ужина я вырубился в нашей полу-келье, полу-номере без кондиционера и с решёткой на окне под шум небольших волн, бьющихся о стену каменной башни, в которой был расположен номер. Утром, после завтрака с креветками и омарами (я запомнил слово, потому что омаров видел первый раз в жизни и сначала испугался, думая, что такой большой рак не может быть съедобным, да и название слышал впервые), к нам пришёл человек, чью фамилию я тоже запомнил. Она так загадочно и смешно звучала, особенно когда он сам произносил её. Вернее, то величие с которым он говорил, вызывало улыбку – Альбукерке. Человек этот напомнил мне чёртика. Далее он объяснил, что будет нашим гидом. И является потомком известного португальского мореплавателя и государственного деятеля, род которого прославился ещё пять веков назад. Первая наше экскурсия станет пешей и будет являться продолжением вчерашнего вечернего поверхностного осмотра той достопримечательности, в которой мы остановились на ночлег. Персонал гостиницы, видимо, описал ему все наши шаги накануне. Мы пешком поднялись опять на маяк. Уже в свете дня рассмотрели действующие помещения для хранения запасов еды и воды. Пообщались с солдатами, расквартированными в форте и охраняющими заключённых тюрьмы, находящейся ниже. Поглазели через военную оптику на город за рекой и окрестности, острова и рыбаков. Потом спустились по крутой каменной лестнице и обошли галерею с камерами узников. Когда я читал в будущем «Графа Монте-Кристо», то именно эти картины всплывали в моей памяти.
Если уж речь зашла о романе Дюма, то к месту будет напомнить, что аббат Фариа, сокамерник главного героя, своё состояние, которое передал Дантесу, сколотил именно в этих местах (может, как раз моё подсознание и сопоставило эти обстоятельства). А проще говоря, награбил на благодатной гоанской земле и вывез в Европу. Он подрядился тут миссионерствовать и неплохо поработал, судя по накопленному. Но да Бог с ними, этими европейцами. Гид Альбукерке проводил нас вниз, так как мы действительно устали забираться и спускаться по историческим галереям и переходам. Он пообещал на следующий день сюрприз в виде поездки в заповедник реальных экзотических европейцев.