Там в лугах синеет вероника
Меж холмами расплескало день
Золотое ласковое солнце.
Благоденством тихих деревень
Заглянуло в каждое оконце.
И легко окутало теплом
Каждый лист и каждую былинку,
Наполняя светом каждый дом
Молчаливой сказочной глубинки.
Там пастух к подножию руин,
Торопя овец гортанным криком,
Собирает стадо из долин,
Там в лугах синеет вероника,
Солнца луч оливы серебрит,
И в садах цветы благоухают.
И туда по осени спешит
Птиц печальных перелётных стая.
Золотое ласковое солнце.
Благоденством тихих деревень
Заглянуло в каждое оконце.
И легко окутало теплом
Каждый лист и каждую былинку,
Наполняя светом каждый дом
Молчаливой сказочной глубинки.
Там пастух к подножию руин,
Торопя овец гортанным криком,
Собирает стадо из долин,
Там в лугах синеет вероника,
Солнца луч оливы серебрит,
И в садах цветы благоухают.
И туда по осени спешит
Птиц печальных перелётных стая.
Я за тобою затворяю двери
Молчишь и замираешь у окна.
Мы друг от друга с каждым днём всё дальше.
И облегчением желанным тишина
Заменит, наконец, потоки фальши.
И будет новый день для нас иным:
Для каждого – своим, без обобщений,
А ближе к вечеру, уже совсем чужим,
Ты будешь холодней и откровенней.
Нет, не жестокость, даже не упрёк –
Терзает душу искренность слепая,
Ты рядом бесконечно одинок,
И боль моя тебе совсем чужая.
А тёплый ветер распахнёт окно,
Закружит долгожданную потерю.
Как много времени ушло, и как давно
Я за тобою затворяю двери.
Мы друг от друга с каждым днём всё дальше.
И облегчением желанным тишина
Заменит, наконец, потоки фальши.
И будет новый день для нас иным:
Для каждого – своим, без обобщений,
А ближе к вечеру, уже совсем чужим,
Ты будешь холодней и откровенней.
Нет, не жестокость, даже не упрёк –
Терзает душу искренность слепая,
Ты рядом бесконечно одинок,
И боль моя тебе совсем чужая.
А тёплый ветер распахнёт окно,
Закружит долгожданную потерю.
Как много времени ушло, и как давно
Я за тобою затворяю двери.
Прекрасен вечер
Прекрасен вечер за моим окном:
Желанной тишины отдохновенье
Окутано изящным волшебством
Свободного неспешного паденья.
И до земли от самых облаков
Протянуты серебряные нити,
И кажется: вернуться так легко
В покинутую некогда обитель.
И верится: ещё совсем чуть-чуть
И исцелённый сказкою прозреет
Ослепший мир, познав иную суть,
И скоро чаша горя опустеет.
Летят, кружатся, гладят по лицу
Большие хлопья неба лоскутами.
Зажги, декабрь, каждому слепцу
Во тьме свечи спасительное пламя.
Желанной тишины отдохновенье
Окутано изящным волшебством
Свободного неспешного паденья.
И до земли от самых облаков
Протянуты серебряные нити,
И кажется: вернуться так легко
В покинутую некогда обитель.
И верится: ещё совсем чуть-чуть
И исцелённый сказкою прозреет
Ослепший мир, познав иную суть,
И скоро чаша горя опустеет.
Летят, кружатся, гладят по лицу
Большие хлопья неба лоскутами.
Зажги, декабрь, каждому слепцу
Во тьме свечи спасительное пламя.
Мне нравится
Мне нравится осенним сизым днём,
Когда душа во власти непогоды,
Легко звенящим обратясь дождём,
Струиться дотемна в морские воды
И слушать вдохновенно тишину
И глубины спокойное дыханье,
Укутавшись в тумана седину,
Пить снадобье целебного молчанья.
И созерцая скоротечность дней
И мимолётность искреннего счастья,
Я становлюсь немножечко мудрей
И нахожу себя в слепом ненастье.
И одиночество, не тяготя,
Врачует на душе былые раны,
Когда-то нанесённые шутя,
И наделяют небеса желанным.
И ветер, заблудившись в волосах,
Притихнет на плече печальноокий.
И добрые покличут голоса,
Лист обагрят спасительные строки.
Когда душа во власти непогоды,
Легко звенящим обратясь дождём,
Струиться дотемна в морские воды
И слушать вдохновенно тишину
И глубины спокойное дыханье,
Укутавшись в тумана седину,
Пить снадобье целебного молчанья.
И созерцая скоротечность дней
И мимолётность искреннего счастья,
Я становлюсь немножечко мудрей
И нахожу себя в слепом ненастье.
И одиночество, не тяготя,
Врачует на душе былые раны,
Когда-то нанесённые шутя,
И наделяют небеса желанным.
И ветер, заблудившись в волосах,
Притихнет на плече печальноокий.
И добрые покличут голоса,
Лист обагрят спасительные строки.