ЧУЖАКИ
Очерк Лесника. Рис. Каминской
Переселения неподвижных
Прикрепленные корнями растения живут и умирают на тех местах, где впервые появились их ростки. Но эти неподвижные существа, растения, распространяются иногда на очень далекие разстояния. Растения ползут, прыгают, летают, плавают, стреляют — все для того, чтобы занять своим будущим поколениям новые места под Солнцем.
Бешеный огурец, часто встречаемый по берегам Средиземного и Черного морей, надувается, пухнет и вдруг выпаливает весь свой сок и в нём все семена, едва что либо встряхнет плеть, где он созрел. Этот огурец-самопал, и сочные семена летят метра на три от родимой плети.
На Сешельских островах (к северо-востоку от известного о. Мадагаскара) не иначе, как у самой воды растёт пальма, орех у неё самый крупный плод в мире [1]. Семь лет нужно этому ореху для того, чтобы созреть. Через восемь лет, достигнув веса около двух десятков кг, орех падает в море. Если волна скоро выбросит его на сушу, орех пропал: слишком тверда его толстая скорлупа, ее не всякий топор сразу пробивает. А проплавает орех с месяц, да выкинет его прибоем на подходящую почву, тогда прорастет. Только так разсылает свои семена Сешельская пальма.
У берёзы способ распространения много проще. Летит всюду ничтожное семя в полупрозрачной оболочке, смутно напоминающей облик птицы. Под осень в колеях дороги, на грязи болота, в колодцах, куда ни взгляни, везде насыпано рыжих „галочек" берёзы. Зато живо овладевает берёза свободной площадью! Когда упадут срезанные пилой столетние великаны бора, то на вырубке вместо сосен и елей первым поднимается свежезелёный берёзняк.
Так же крылатое и летучее, так же щедро сеет в воздух семя сосна, но не на всякой почве может оно укорениться, да еще Cолнце часто губит первые всходы сосны, если нежнозеленые иголки выглянут на свет ничем не затененные. У семечка же берёзы ни прихотей ни затей никаких: растёт там, где сядет, без всякого прикрытия. Далеко разсеивает свои галки берёза!
На открытую луговину также запросто пришлет откуда то свое потомство одуванчик. Кто не дул на его пушистую шапку? Она легко разлетается клочками. И в каждом клочке едва заметное семя привязано почти прозрачной нитью к мохнатому пучку пуха. Вот так летучка! При свежем ветре 100 км в миг перемахнет.
Горох летать не может, у гороха для полета никаких приспособлений нет. Но в росистой тишине жаркой ночи, когда всё отдыхает от дневного зноя, прислушайся, как шелестит, какая трескотня идет на гороховом поле. То лопаются созревшие стручья. Прозевал земледелец: надо было торопиться, скосить горох, пока не выпрыгнули горошины из подсохших гнезд. Теперь если не подберут горох птичьи носы, покатит ветер по земле голые гладкие желтоватые шарики. Ушел горох!
В колючий комок заключены семена репейника. Увянет, высохнет, гнить начнет комок, а всё висит на стебле и треплется по ветру: прочно держится комок. Погибнет он тут? Так нет же, уцепится колючками за собачий хвост, за штанину мальчишки, за что попало. Унесут противный комок иногда далеко, там выкинут, раздавят и — готово дело: переселился репейник, прорастут его семена на новом месте.
Разные зерна хватают птицы, иногда непонятно для чего: никакой сытости, повидимому, не дает семя, заключенное в такую твердую оболочку, что выбрасывается непереваренным. Птица летит, унося в зобу проглоченное семя. Кто скажет, где в какой пустыне сядет отдыхать перелетная птица? А семя она выкинет, где попало, и размягченное горячим соком птичьего желудка оно быстро примется на новой почве.
Снаружи к перьям, к лапам птиц прилипают семена. Пролетные стаи несутся быстро. Иной бойкий чирок [Самая мелкая порода уток] сегодня плавал в Ладожском озере, завтра он полощется в болотах Припяти, на следующий день купается в луже около устья Эльбы. Отряхнулся чирок посильней и — ладожские семена приехали в чужие страны, где ничто не мешает им прорасти.
В толстых книгах ботаников можно найти точные названия растений, нечаянно разведенных казаками под Парижем. Да, в 1814-е лето казаки в своих седлах завезли во Францию семена разных трав, и эти травы, благоуханная зелень донских степей, взошли, цвели и дали семя на берегах Сены.
У полотна Владикавказской железной дороги можно видеть длинную заросль абрикосов. Откуда они взялись, никто их тут не сажал. Но из вагонов долго выкидывали косточки от съеденных плодов и — горячее Солнце, богатая почва сделали свое дело.
Безчисленны примеры случайного переселения растений человеком, но много растений и намеренно перенесено из одной страны в другую, через материки, через океан.
Картофель когда-то возделывали в Чили, на узкой полоске земли в Южной Америке, где он и сейчас растёт дико. Каких-нибудь лет 150 назад картофель для еды стали сажать в Европе, во многих местах заставляли это делать вооруженной силой. Теперь, кроме ледяных полюсов, нет места на земном шаре, где вдобавок к хлебу не выкапывали бы из земли питательные клубни.
Успех пересадки даже в одинаковом климате иногда зависит от неожиданных причин.
Изысканную приправу утончённых лакомств, ваниль, долго на весь мир поставляла Мексика. В начале 19-го столетия голландцы перевезли драгоценное растение на остров Яву. Тут так же жгуче Солнце, сумрак тропического леса, те же деревья, на ветвях чьих паразитом вьется пахучая орхидея, ваниль. Она на Яве принялась, выкинула роскошные цветы, но плодов не дала, тех длинных узких темных стручков, что подсушенные ценятся чуть ли не на вес золота. Сорок лет голландцы бились напрасно, не получая от всей своей посадки ни одного стручка, пока не догадались доставить из Мексики тех мух, что летают и ползают там по цветам ванили. Тогда опыленные мухами цветы превратились в желанные стручья, и с тех пор Ява стала поставлять на мировой рынок большую часть ванили.
Ваниль только пример. Она сама по себе пустяк. Забава обедам, готовых переплачивать бешеные деньги за приятный запах. Исчезни ваниль вовсе — беда небольшая.
Но мухи, подсмотренные над ванилью почти через полстолетие, разгадка опыления пышной орхидеи, эти плодотворные мухи важны в высшей степени!
Нет ли также например у кукурузы своих мух, жуков, бабочек? Быть может для благополучия кукурузы около неё должны потрепетать привычные ей прозрачные, узорчатые крылья. Вдруг хорошо, если в лепестках её цветов пошарят змеиные жесткие усы, полазят шершавые лапки. Возможно, что лишь после такой возни в их тайниках невзрачные цветы долговязых стеблей вполне разовьются в плоды с тем обилием, на какое способна кукуруза.
Какая безконечно разнообразная пища для человека, какой изумительно могучий корм для животных. Кукуруза — просто чудо. Американские отчёты о значении кукурузы сообщают оглушительные цифры.
А что, если эти чудеса и цифры перенести хотя бы отчасти, хотя бы исподволь в пределы СССР?
Холода кукуруза не очень боится. Состав почвы, нужной кукурузе, изучен довольно хорошо. Сколько каких удобрений требуется кукурузе, кажется, известно. Но кукуруза у нас двигается туго. Чего-то ей нехватает для вполне успешного произрастания. В самом деле, не мух ли? Не простых конечно — этих слишком много — а кукурузных мух? Все может быть.
Соя, рами, топинамбур, кендырь, кенаф, батат, рис, кунжут, бадан... Вместе с прославленной кукурузой это десяток чуждых нам растений, наполненных удивительными для нас, завидными свойствами. Из бобов сои молено приготовить молоко не хуже коровьего. Кендырная веревка почти не намокает, совсем не гниет в воде. Семя кунжута так жирно, что половина его — превосходное масло.
Чудеса?
Да нет же. Для всех этих чужаков есть области в пределах СССР, обширные, подходящие по климату и почве. Всё эти диковины могут стать обычными, как рожь, овес, конопля, если взяться упорно и планомерно за воспитание их, диковинных чужаков, растений невиданных, иногда даже ещё неслыханных, но уже необходимых.
Нехватает белого хлеба, пшеничной муки? Кукуруза поможет. Пирожных некуда девать будет при достаточном посеве кукурузы. Но для того, чтобы успешно кукурузу сеять, надо ее, кукурузу, со всех её сторон изучить. Без того кукурузы не будет.
Мало сырья у ткацких фабрик? Кенаф выручит. Он даёт превосходное волокно для разных тканей, красивых, прочных и на рубашки и на мешки, много дает, с никчемных сейчас пустырей даст, но надо знать, как с ним, кенафом, обращаться, иначе ничего, он, кенаф, не дает.
Все чужаки прихотливы. Что-же делать? Придётся может быть долго поухаживать за чужаками, потакая всем их прихотям и затеям. Стоит похлопотать, поняньчиться. Когда чужаки освоятся, перестанут быть чужаками, укоренятся, окрепнут в наших местах только тогда они, отдадут нам те сокровища пищи, тепла и далее благоуханий, чем они, будто бы неподвижные растения, так богаты, накопив их из соков земли и лучей Солнца.
Вперед, пионеры, комсомол! В поход на чужаков, на разведку тайн их жизни, на точное, кропотливое, мелочное исследование чужих растений, необходимых нашей промышленности. Опытных полей, отборных семян, лабораторий, микроскопов, всего, что нужно для сложных дел требуйте, молодые земледельцы.
Значит, заявят Ванька с Мишкой о своем намерении изучить кукурузу, таким сейчас и преподнесут приборы, построят здания, отсыплют тысячи рублей на опыты? Нет. Надо объединиться в отряд, вполне выяснить, твердо установить цель своего задания, примкнуть к могущественной организации, войти в состав совхоза, колхоза, доказать на деле свое желание трудиться и тогда уже просить помощи. Вот тогда всё будет дано.
Все указания о группах дает Всесоюзный Институт Растениеводства им. Ленина (Ленинград, пр. 25 Октября, 11).
Этот Институт поражает богатством своих научных сокровищ. Семена, стебли цветы, корни растений доставлены сюда со всего света засушенные, в спирту, в рисунках, фотографиях. Десятки экспедиций продолжают исследования во всех концах земли.
Институты, Академии, ряд виднейших советских ученых заняты собиранием сведений о пищевых, кормовых, прядильных растениях. Происхождение растений, их развитие, наилучшие условия для их существования — все изучается тщательно. Чужакам, нужным для СССР в первую очередь, посвящено особенно пристальное внимание.
Вся политика правительства и партии направлена к обогащению страны чужаками. Кукуруза призвана на защиту от засухи. Кендырь восполнит недостаток хлопка, он должен сберечь груды золота, продолжающего уплывать за границу.
Чужаки не новость. Каждый из них имеет у нас своё прошлое, иногда давнюю, всегда заканчивавшуюся ничем. Например за кендырем шестьдесят лет назад ездила даже правительственная экспедиция, она привезла образцы стеблей. Исследование удостоверило прекрасные качества кендыря. Однако остался до сих пор кендырь диким чужаком. Только теперь кендырь начинает занимать подобающее ему место, когда по плану этому прядильному растению назначено в 1931-е лето 45.000 га.
В сельско-хозяйственных журналах выходивших 50 лет назад, можно найти восторженные похвалы кукурузе. Кое-где, кое-кто сеяли этот драгоценный злак. Но лишь конференция по борьбе с засухой в 1931-е лето признала общегосударственное значение кукурузы. Комбинат близ станции Гирей на переработку 1200 тонн кукурузы в сутки — первая ласточка кукурузной весны. Кукуруза со своими 15 млн. га в 1932-е лето делает первый шаг к тому месту, чему предназначено ей в промышленности СССР.
Туркестан, где в безпрерывном зное долгого лета равномерно вытягивают свои драгоценные стебли рами и кенаф, Туркестан долго лежал пустыней и дивные его почвы, способные обогатить страну, считались безплодными из-зя незнания, как разсадить растения, из-за неумения подвести к ним во-время воду.
Время подобных ошибок и заблуждений миновало. Наука и труд теперь в тесном союзе. Разрозненные попытки отдельных хозяйств завести на своем клочке того или иного чужака бывали даже удачными, но они не могли иметь широкого значения: это были капли в море.
Совхозы, колхозы, агро-индустриальные комбинаты, вооруженные всеми сведениями, разполагают средствами переделять к себе чужаков в неслыханных размерах. Чуйский комбинат предполагает по мере орошения своих земель довести площадь под кендырем до 55.000 га. Это уже гигантский кендырхоз, это мощная волна чужака. Она плеснёт в станки ткацких фабрик не только обилием нового сырья, но и многочисленными кадрами образованных трудящихся, знатоков кендыря в комбинате, ВУЗ по прядильным растениям.
Таких приёмов не видывал прежний строй нашего сельского хозяйства.
Чужаки требуют превращения земледелия в сельско-хозяйственную промышленность. При чужаках возникает необходимость в машинах, в замене их силой труда рук, вместо лошадиной тяги по проселку является Фордзон на каменной широкой дороге.
Доставив недостающее сырье, чужаки ускорят перестройку промышленности. А промышленность в свою очередь властно призывает их, чужаков, и заставит переселиться на трудовую службу в наши пределы.
[1] Орех Сешельской пальмы, похожий на двухстворчятый чемодан имеется в музее Ботанического сада в Ленинграде.
*) Этот очерк — введение из книжке Лесника „Чужаки", в ближайшее время выпускаемой Рос. Издательством.
***
Чужаки (Ёж. 1932. № 03)
Очерк Лесника. Рис. Каминской
ДОК: Чужаки (Ёж. 1932. № 03)
therearehangingon
https://disk.yandex.ru/i/FKRuxg9cczRjyQ
[email protected]
https://cloud.mail.ru/public/AWaz/sTNCP39Qz
НЭДБ: Ёж. 1932. № 03. Стр. 11
https://arch.rgdb.ru/xmlui/handle/123456789/52994
#НЭДБ #нэдб #Ёж #ёж #чужаки #кукуруза #горох #лесник #Каминский #баламутчума
НЭДБ, нэдб, Ёж, ёж, чужаки, кукуруза, горох, лесник, Каминский, баламутчума