Наталья Тимофеева/ Подборка "Первая страница"/ Поэзия

⁣Ключница


Я - ключница. Мои ключи скрипичны,
И каждый отворяет двери лично
В пространство неизведанных миров.
Я охраняю тысячу религий
И замечаю маленькие сдвиги
В кардиограммах улиц и дворов.


Вот нотой "до" упал на дно колодца
Булыжник, что вовек не разобьётся,
Вот нотой "си" звучит стрижа полёт.
А вот раскрыты окна. Между делом
На лбу, щеках и шее загорелой
"Соль" солнечного зайчика живёт.


Шумит берёза тихо в ре миноре,
Вьюнок цепляет струны на заборе
За гвозди - поржавевшие колки.
Подтягивай да изменяй созвучье!
Профессий не бывает в мире лучше,
Чем та, что кормит соловья с руки.


Я знаю точно: скрипкой лечат душу.
Лишь вырвется звучание наружу,
Я отлучусь с поста на пять минут
Скрипичный ключ вручить, как лучик солнца -
Пусть он строкою дальше отзовётся
В пространстве, где слова-ключи живут!



Пятая сущность дождя

Клонируй день с романом взаперти,
Пиши минуты жизни под копирку
И с водостока собирай в пробирку
Отжатых туч густое ассорти.

Не правда, что твой день неповторим,
И что ты сам неповторим вовеки.
Исходно повторенье в человеке,
Как первый и второй, и третий Рим.

Взад и вперёд исхожена кровать.
Вино из одуванчиков допито.
По водостоку льёт бальзам открыто
Творец, уставший нас изобретать.

Так пей страниц такой знакомый день
И не считай зазорным повторенье.
Ну, не было сегодня вдохновенья
Менять дожди на солнце и сирень.

В конце концов, не так уж плох роман
И кроткое шуршание страницы...
Закончен дождь. И начинают птицы
Касаться пеньем слуховых мембран.



Дождь по мостовой

Дождь по мостовой - не удивительно.
Серый контур города промок.
Вот прохожий на бегу стремительно
Мне отвесил зонтиком кивок.
Все бегут - ручьи, машины, улица,
Время, мысли, капли по лицу.
Намокая, белый лист сутулится,
Подводя заведомо к концу
Так и не написанной истории
Наблюдения за дождем мои,
Как плывут нелепо в акватории
Люди-шлюпки, люди-корабли...



Настроишь слух...

Настроишь слухна камертон цикад.
А зрение - на тьму, на звездопад.
И свет издалека летит на плечи.

Играет ветер прядями волос.
И лунный зайчик прыгает на нос,
Ловить его и незачем, и нечем.

И ты в простой гармонии сидишь,
Благословляя море, звёзды, тишь.
К чему тебе записывать в блокноте,

Всю перекличку звуков тут и там?
А сто цикад привычно ткут мирам
Симфонию любви по первой ноте.



Полнолунье желтой алычи

полнолунье желтой алычи
в тень листвы укрылось и молчит,
но во мне азарт и предков зов:
я добуду спелость из садов,
я ее по банкам - про запас,
чтобы лунный шарик не погас,
чтобы свет на блюдце как луна
в час вечерний пробирал до дна
каждого, кто в мой заглянет дом
поболтать за чаем о земном


Гармонический дождь

Дождь как обещанье передышки
по глотку прохладою в жару.
В две ладоней розовых кубышки
льется небо влагой поутру.
Просыпаться вроде бы не надо,
но сглотнув спросонья перестук,
проникаешься его стаккато,
тянешься и думаешь, а вдруг ...
Если раствориться без остатка,
то в круговорот воды войдешь.
Льется небо и на ветках сладко
каплями к земле стекает дрожь.
Эти ноты соберу в ладони -
музыка по трещинкам дорог,
консонанс и диссонанс гармоний...
Слышишь? Просыпайся, Логос-Бог!




Ноябрьские метаморфозы



У неуюта имя ноября. -
Распутица, сумятица, простуда.
Дождь поливает первые полдня,
вторые - снег метёт из ниоткуда.


Ты попадаешь с этим в никуда
и тычешься в пространство без ответа.
А фонарей горящая слюда
уже в снега налипшие одета.

И всё вокруг меняет контур свой.
Угрюмость натянув до подбородка,
ты потечёшь за белою рекой
и вмёрзнешь в снег как брошенная лодка...



Перезагрузка



Идут снега. Куда они идут?
Каким посевам обещав уют,
Спускается небесная прохлада?
Сгибаясь под ветрами в снегопад,
Прохожий люд не очень снегу рад,
Но снег идёт. Да так оно и надо:
Когда наутро станет белым свет,
И солнышко появится в просвет,
И ребятня повалит на салазках
Кататься на заснеженной горе,
Как станет царство белое в цене!
Пойдут в сети репосты: "Это сказка!"
Бывает очень трудным переход
От чёрной полосы сплошных невзгод
До вспышки озаренья и удачи.
Ты вспомни, как белеет белый свет,
Когда уже ни сил, ни веры нет.
Но выпал снег ... - к перезагрузке, значит!



Урбанистический февраль

Не удушающим теплом,
Но лаской февраля холодной
Стекло воспринимаешь лбом
В оконной раме первородной.

Первородящей - так точней
(Ты видишь новый день впервые).
Обрамлены картинно в ней
Река и сосны вековые.

Глубокий снег и вязкий мрак
По длинной кромке небосклона.
И заживающий овраг
Вдоль складки серого бетона.

И то, как птица чертит путь
Концом крыла по небосводу.
Пора. Ты тоже как-нибудь
В февраль войдёшь, не зная броду,

Чтоб, словно белый блик стекла.
Дыханием в него вонзиться
И формой своего тепла
На полотне отобразиться.



Первая страница


Скрип половиц. Замедленная речь.
Горит теплом разморенная печь,
И рыжий кот растянут на диване.
Щеколда стукнет, загудит в трубе.
Поправлю плед заснувшему тебе. -
День уплывает лодкой в океане.

И, растворяясь в сумерках небес,
Чернеет хлебной корочкою лес.
А после, по законам океана,
Его глотает тёмно-синий мрак,
Где лодку не догнать уже никак, -
Не вытащив удой Левиафана.

Пусть семь потов сойдут во сне веков,
И выйдет Нил из древних берегов,
Плыви себе в видениях Танаха.
Архангел Гавриил наточит меч.
Ветхозаветным гулом дышит печь. -
В ней догорает половица страха.

Увидишь сам, как утром в феврале,
Две первые звезды, взойдя в золе,
По дымоходу вырвутся наружу.
От них пойдут вселенские ростки...
Ну, а пока на лепесток руки
Клади во снах истерзанную душу.

Здесь хорошо. Здесь прост и ясен быт.
И чайник на живом огне кипит.
Вкуснее чай от чабреца с душицей.
Ты будешь чист, проснувшись поутру.
И жизнь начнёшь со снега на ветру
От Иоанна первою страницей.