⁣Самолёт летит, мотор работает …

Евгений Хохряков



- Вы в Иркутск летите? - спросила
женщина с ребёнком, усаживаясь рядом. В
соседнее кресло.

- Да, а что? – ответил я.

- Замечательно! – обрадовалась соседка.
- Значит, нам по пути!

Я с сомнением посмотрел на этот «бонус»
с правой руки. Что-то мне подсказывало, что полёт будет экстремальным. Малыш
был мал. Глаза таращил. И в девять часов вечера явно не собирался спать.

«Может, у него отбой в десять?» -
подумал я. «И мы спокойно проспим до утра?»

Маленький человек что-то гукал, потом
пукал, потом ворочался с руки на руку.

Мамаша лет двадцати, с синими волосами и
пирсингом в носу, ушах и на пупке, не обращала на него внимание. Ребетёнок явно
был ей пока в роли прикомандированной игрушки.

Мы поели. Чем Бог послал и эта компания
«Дурацкие авиалинии». Потому что послано было по одному бутерброду. И стакану
пресной воды.

Но делать нечего – сам экономил. Сам
терплю.

Самолет, точнее, его население отходило
ко сну. Тот приятный момент, когда в салоне гаснет свет, когда даже моторы
снижают шум. И соседи перестают шуршать фольгой от провезённых с собой
бутербродов.

И тут раздался неуверенный крик малыша.
Он что-то требовал. Соседи недовольно покрутили головами, достали беруши, и
приготовились заткнуть уши.

Но не тут-то было!

Малыш добавил громкости. Потому что его
молодая мамочка спокойно спала под этот умеренный рёв.

Наконец, она, не приходя в сознание,
задрала свитерок и сунула малышу неизвестной природы (разберись тут в темноте
кто перед тобой – девица или мальчик?) в рот свою грудь.

Я слегка ошалел от такого ню. Но
«яжемать» продолжала спать и не обращала внимания на картину «Мадонна Лита с
младенцем».

Младенец заработал как насос.

Картина, в конце концов, была
умиротворяющая. И я тоже решил заснуть.

И почти заснул. Не до конца. До конца не
успел. Потому что на весь самолёт вдруг раздался визг моей соседки!

Уж не знаю, что за конфликт поколений у
них случился, но ребетёнок вцепился ручонками матери в грудь так, что она
заорала с такой страстью, что весь самолёт громко вдохнул воздух.

А вот выдоха я не слышал. Все затаились.

Любой крик в замкнутом пространстве
вызывает странное действие у людей. Вот крикните вы на улице «пожар!». И что?
Пара человек головой повертят да смартфоны приготовят снимать для соцсети
событие.

А в самолёте? Даже шёпотом вас услышат и
попытаются запасные выходы выломать на высоте десяти тысяч метров с надеждой,
что встречный ветер потушит пожар.

Не успели набежать на нас стюарды и
стюардессы, как мамаша спихнула мне на руки своего отпрыска.

- Он наелся!

- А я тут причём?! – пролепетал я,
приходя в себя от крика. – Приятного аппетита вам.

- После кормления он обычно перебирается
к отцу на колени. Ему там уютно.

- Гражданка! – опешил я. – Но я не ваш
муж и не его отец!

- И что? – пожала плечами «яжемать». – У
вас такие же усы. Он их сейчас погладит и уснёт быстро. Что вам стоит?
Выжедедушка?!

И она решительно втиснула это маленькое
существо в моё кресло.

Существо мгновенно испортило воздух на
пару метров в объеме кабины. Тут я понял, что памперсы дышат в обе стороны. Не
скажу, что мне стало от этого легче. Тем более, что «яжемать», смущённо морща
носик, пробормотала, что она не успела надеть сыну памперс, но она обязательно,
салфеткой, вытрет мне брюки!

Твою дивизию! Оказывается, я теперь ещё
и в роли унитаза сижу тут!

Хотел я сказать несколько вежливых слов
даме. И про памперс, и про папу, и про её маму вкупе со всеми её атрибутами.

Но тут малыш нащупал мои усы.

И дёрнул!

Давненько я так не орал! А уж как
пассажиры подпрыгнули! Таких тренировок экипаж точно не проводит. Это вам не
«застегните ремни» и «верните спинки кресел». Тут была боль серьёзно раненого
вепря.

Я хотел скинуть с себя этого дьяволёнка.
Но куда там! Он двумя ручонками прочно взнуздал меня и решительно собрался
рулить мной до конца полёта.

Граждане! Вот почему, летая за бугор с
тамошними детьми, никогда не услышишь визга? Они их что, на наркоте держат? Или
заговор знают?

Или это только у нас дети имеют самые
визгливые голоса и самых тупых мам:

- И чего вы головой крутите? – ворчала
соседка. – Откиньтесь на спинку и сделайте вид, что спите. Ребёнок тут же
последует вашему примеру.

Что-то тёплое побежало у меня по груди,
потом по животу. Я сначала не понял: он
мне усы выдрал и я исхожу кровью?!

Потом допёрло: - ребёнок же ж покушал!
Ему пописать нужно!

Ровно через десять минут после «душа», в
кабине самолёта наступила настоящая тишина. Все спали. И мама. И малыш, зажав
мне усы в кулак. Я лишь надеялся, чтобы лётчики после такого экстрима не
заснули за рулём. А то ведь не дай Бог, и вякнуть никто не успеет.

Теперь я езжу исключительно поездами ОАО
РЖД. В купе СВ-вагона. Выкупленным полностью на одно лицо.

Так надёжней.

⁣Самолёт летит, мотор работает …

Евгений Хохряков



- Вы в Иркутск летите? - спросила
женщина с ребёнком, усаживаясь рядом. В
соседнее кресло.

- Да, а что? – ответил я.

- Замечательно! – обрадовалась соседка.
- Значит, нам по пути!

Я с сомнением посмотрел на этот «бонус»
с правой руки. Что-то мне подсказывало, что полёт будет экстремальным. Малыш
был мал. Глаза таращил. И в девять часов вечера явно не собирался спать.

«Может, у него отбой в десять?» -
подумал я. «И мы спокойно проспим до утра?»

Маленький человек что-то гукал, потом
пукал, потом ворочался с руки на руку.

Мамаша лет двадцати, с синими волосами и
пирсингом в носу, ушах и на пупке, не обращала на него внимание. Ребетёнок явно
был ей пока в роли прикомандированной игрушки.

Мы поели. Чем Бог послал и эта компания
«Дурацкие авиалинии». Потому что послано было по одному бутерброду. И стакану
пресной воды.

Но делать нечего – сам экономил. Сам
терплю.

Самолет, точнее, его население отходило
ко сну. Тот приятный момент, когда в салоне гаснет свет, когда даже моторы
снижают шум. И соседи перестают шуршать фольгой от провезённых с собой
бутербродов.

И тут раздался неуверенный крик малыша.
Он что-то требовал. Соседи недовольно покрутили головами, достали беруши, и
приготовились заткнуть уши.

Но не тут-то было!

Малыш добавил громкости. Потому что его
молодая мамочка спокойно спала под этот умеренный рёв.

Наконец, она, не приходя в сознание,
задрала свитерок и сунула малышу неизвестной природы (разберись тут в темноте
кто перед тобой – девица или мальчик?) в рот свою грудь.

Я слегка ошалел от такого ню. Но
«яжемать» продолжала спать и не обращала внимания на картину «Мадонна Лита с
младенцем».

Младенец заработал как насос.

Картина, в конце концов, была
умиротворяющая. И я тоже решил заснуть.

И почти заснул. Не до конца. До конца не
успел. Потому что на весь самолёт вдруг раздался визг моей соседки!

Уж не знаю, что за конфликт поколений у
них случился, но ребетёнок вцепился ручонками матери в грудь так, что она
заорала с такой страстью, что весь самолёт громко вдохнул воздух.

А вот выдоха я не слышал. Все затаились.

Любой крик в замкнутом пространстве
вызывает странное действие у людей. Вот крикните вы на улице «пожар!». И что?
Пара человек головой повертят да смартфоны приготовят снимать для соцсети
событие.

А в самолёте? Даже шёпотом вас услышат и
попытаются запасные выходы выломать на высоте десяти тысяч метров с надеждой,
что встречный ветер потушит пожар.

Не успели набежать на нас стюарды и
стюардессы, как мамаша спихнула мне на руки своего отпрыска.

- Он наелся!

- А я тут причём?! – пролепетал я,
приходя в себя от крика. – Приятного аппетита вам.

- После кормления он обычно перебирается
к отцу на колени. Ему там уютно.

- Гражданка! – опешил я. – Но я не ваш
муж и не его отец!

- И что? – пожала плечами «яжемать». – У
вас такие же усы. Он их сейчас погладит и уснёт быстро. Что вам стоит?
Выжедедушка?!

И она решительно втиснула это маленькое
существо в моё кресло.

Существо мгновенно испортило воздух на
пару метров в объеме кабины. Тут я понял, что памперсы дышат в обе стороны. Не
скажу, что мне стало от этого легче. Тем более, что «яжемать», смущённо морща
носик, пробормотала, что она не успела надеть сыну памперс, но она обязательно,
салфеткой, вытрет мне брюки!

Твою дивизию! Оказывается, я теперь ещё
и в роли унитаза сижу тут!

Хотел я сказать несколько вежливых слов
даме. И про памперс, и про папу, и про её маму вкупе со всеми её атрибутами.

Но тут малыш нащупал мои усы.

И дёрнул!

Давненько я так не орал! А уж как
пассажиры подпрыгнули! Таких тренировок экипаж точно не проводит. Это вам не
«застегните ремни» и «верните спинки кресел». Тут была боль серьёзно раненого
вепря.

Я хотел скинуть с себя этого дьяволёнка.
Но куда там! Он двумя ручонками прочно взнуздал меня и решительно собрался
рулить мной до конца полёта.

Граждане! Вот почему, летая за бугор с
тамошними детьми, никогда не услышишь визга? Они их что, на наркоте держат? Или
заговор знают?

Или это только у нас дети имеют самые
визгливые голоса и самых тупых мам:

- И чего вы головой крутите? – ворчала
соседка. – Откиньтесь на спинку и сделайте вид, что спите. Ребёнок тут же
последует вашему примеру.

Что-то тёплое побежало у меня по груди,
потом по животу. Я сначала не понял: он
мне усы выдрал и я исхожу кровью?!

Потом допёрло: - ребёнок же ж покушал!
Ему пописать нужно!

Ровно через десять минут после «душа», в
кабине самолёта наступила настоящая тишина. Все спали. И мама. И малыш, зажав
мне усы в кулак. Я лишь надеялся, чтобы лётчики после такого экстрима не
заснули за рулём. А то ведь не дай Бог, и вякнуть никто не успеет.

Теперь я езжу исключительно поездами ОАО
РЖД. В купе СВ-вагона. Выкупленным полностью на одно лицо.

Так надёжней.