1. ⁣Моя вера - гранит и бронза,
Золотые святые лики,
Что взирают отчасти грозно,
Будто скверну беря на пики,
А отчасти с любовью божьей,
Что души исцеляет ранки.
Что скрывала на бездорожье
От снарядов немецких танки,
И Москву облетев на крыльях
Сохранила, спасла, сдержала,
Обратив невесомой пылью
Многотонные дула-жала.
Моя вера - металл и слово,
Что звучит как чугун, набатом!
Я не жду ничего другого:
Если надо - пойду солдатом,
Что обычный нательный крестик
Берёжет, как зеницу ока
И архангел, господний вестник,
За плечом постоит до срока.
Моя вера - огонь и воды,
От купели и до заката.
С нами Родина, Бог, природа
И плечо боевого брата,
С нами жён и сестёр молитвы,
Матерей, у иконок бдящих.
Проходя через пламя битвы
Восстаём у свечей горящих.
Восстаём во плоти ли, в духе,
Под покровом святого храма.
Снова спасшие от разрухи
Этот мир, не забыв о главном.
В многословии дни пустые,
Если уж говорить серьезно:
Нас спасают Хритос, святые,
Богоматерь, гранит и бронза!


2. ⁣Полюбили друг друг - нагой плодородный Геб
И Владычица неба - лазуревоокая Нут.
Он был в страсти своей огнепламенен, дик, свиреп,
А она не спешила лишаться подобных пут.
Она нежно ласкала его телеса дождем,
Он вонзался в неё белоснежным изломом гор!
Она видела пламя, неспешно тонула в нем,
Он её целовал, разжигая внутри костер.
Она тонко смеялась, роняя Вселенной пыль
На его обнаженную плоть, на снега и льды,
Он держался рыча, воздвигая вулкана шпиль
Извержением лавы срывая покровы мглы.
И была их любовь так безумна, так горяча,
Звездопадами небо пылало и всё вокруг -
Так любили друг друга за гранями всех начал
Плодородный Создатель и Неба бездонный круг.


3. ⁣Проштрафился в церевушке интендант,
Неусморел - цветёт головка сыра!
Собрал харизму, раскопал талант
И на обедни, не стесняясь клира
Задвинул речь: - Святые господа!
Намедни, в процветающем Марселе,
Решили: что же мы, туда-сюда,
Не делимся сырами, в самом деле!
В сыроварении мы лучшие, ага!
Ламбер и бри, головки камамбера,
А сколько молока да творога...
Делиться завещает наша вера.
Пошлём изысканный, сапфировый дор-блю,
Аббату, помолиться за здоровье!
Аббат икнул: - Сыры я не люблю,
Но раз принёс - расширится застолье.
И ели так, забыв обет и пост,
Кладовщика хваля и прославляя,
Марсельской сырной плесени прирост,
Вином бургундским злоупотребляя...
Так избежал хитрюга-интендант
Аббатского взыскующего ока.
Ведь наша совесть чай не фолиант,
Быть праведным, увы, одна морока!
Толпа слепа - ей стоит лишь начать,
Но что бы окружение не ело,
Святая суть: учитесь отличать
Сыр с плесенью и сыр заплесневелый!


4. ⁣Просто я камень, на коем заложишь храм,
Через столетия быта, семейных драм,
Через эпохи жизни перевитой,
Станешь собою, станешь иной, святой,
Станешь столбом посреди монолитных чащ,
Выйдя из жезлов,пантаклей, мечей и чаш
Бросив нащупать через сансару путь
И отрешившись. Может, когда-нибудь
Ты станешь как белый парус, как чистый лист.
Я буду ждать. Неподатлив и не ребрист,
Гладок и хладен, как Пиринеев лед.
Ангел нашепчет: - Этот на храм пойдет!
И вот Ты ломая ногти полезешь вверх,
Падая снова и снова, как сбитый стерх,
Падая в листья, плача, крича, рыча.
Словно замок без хозяина и ключа,
Съеденный ржавчиной, сбитый рукой воров,
Ты позабудешь беды, обиды, кров,
И на вершине камня уйдя в рывок
Вдруг осознаешь: Ты - это Храм и Бог!
Станешь луною, станешь звездой, травой,
Станешь смеющейся, снова иной, живой,
Станешь огнивом, что поджигает трут...
... камнем для ищущих, что за тобой идут.


5. ⁣Говорят, что он может достать звезду,
Что над шпилем высоких башен!
Он ступает на лестницу раз в году,
Терпелив и всегда бесстрашен.
Лезет выше и выше в холодный мрак,
Для того, чтобы взять в ладони
То, что словом нельзя описать никак,
И мальчишку легонько тронет
Космонавтовской варежкой за плечо:
- Помнишь ты говорил про звёзды?
Ты поближе к сердечку держи её,
Этот дивный осколок грёзы.
И пока ты мечтаешь - она живёт!
Он прощаясь рукой помашет
И задвинув забрало опять пойдёт
В стылый мрак, что превыше башен.