⁣Александр Кедровских

КЕТЦАЛЬКОАТЛЬ И МИКТЛАНТЕКУТЛИ



Они сказали: “О боги, родились масегуалы - заслуженные покаянием».

- Кодекс Чимальпопока.



Облик его был причудлив и вместе с тем величественен. Всё
тело покрывала чешуя. Осанка выдавала царя. Змеиный хвост заменял ноги. Мудрый
и спокойный взор устремлялся вперёд. Концы длиннопёрых крыльев касались
каменного пола.

Холодный и тёмный подземный мир освещали лишь рубиновые
глаза собак, бесшумно бродивших кругом. Они испокон веков сопровождали души
умерших на пути сюда. Ему же проводник был не нужен.

Наконец, Кетцалькоатль – так его называли – приблизился к
огромному дому без окон. Вдруг дорогу преградил его Нагваль,
всегда представавший в образе ягуара. «Постой», - сказал он тихо. – «Разве ты
не понимаешь, что Миктлантекутли не захочет отдавать тебе кости?» «Меня послали
боги Тамоанчана», - ответил Кетцалькоатль. – «Он не сможет отказать, если
только не пожелает разгневать всех нас». Нагваль, молча поглядев ему в глаза,
медленно растворился в воздухе. А Кетцалькоатль подполз к дому без окон и
открыл тяжёлую дверь.

Горел очаг. У дымящегося котла сидел острозубый
Миктлантекутли. Раскалённые угли освещали его кости, лишённые плоти, кожи и измазанные
кровью. На шее владыки девяти преисподних висело ожерелье из глаз, череп
украшали перья. Рядом с ним был огромный недвижный паук, на плече сидела сова,
а у ног ползала, перебирая перепончатыми крыльями, летучая мышь.

Когда Кетцалькоатль приблизился к
Миктлантекутли, паук подпрыгнул, повернулся к нему и зашипел, сова захлопала
крыльями, летучая мышь замерла, подняв уродливую голову, а сам владыка девяти
преисподних поглядел на гостя пустыми глазницами и затем сказал неторопливо: «Приветствую.
Не думал, что кто-то из богов почтит меня своим посещением». Кетцалькоатль ответил
так: «Приветствую и я тебя. Я прибыл с просьбой от них. Боги Тамоанчана хотят
населить мир новыми людьми, дабы мы услаждались и утешались созерцанием их
славных дел. Отдай кости людей последнего колена». Кетцалькоатль, пока говорил
это, заметил, что в окружающем их полумраке стоят чёрные как ночь, тощие
цицимиме, чьи тела покрыты бесчисленными вечноголодными ртами. Они смотрели на
него. «Раз вам нужны кости, забирайте их», - ответил, поразмыслив, Миктлантекутли.
– «Только сперва уважь старика, сыграй мне на раковине». С этими словами он
протянул гостю раковину. Кетцалькоатль взял её и приготовился играть, но вдруг
обнаружил, что в ней нет отверстий. А Миктлантекутли ждал. В котле кипела
кровь. Цицимиме приблизились к Кетцалькоатлю. Тогда тот призвал червей, пчёл и
шершней. Черви проделали в раковине отверстия, а пчёлы и шершни принялись
залетать в них и вылетать наружу. Огромный дом наполнился весёлой музыкой.

Дослушав до конца, Миктлантекутли забрал
раковину и сказал: «Хорошо. Будут вам кости». Две цицимиме вынесли из темноты
связки костей. Но остальные вдруг зашептали своими скрипучими голосами,
обращаясь к владыке девяти преисподний: «Не отдавай… Не отдавай…» Миктлантекутли
же громко сказал им: «Тихо». Те, смолкнув, отступили в тень. Кетцалькоатль взял
связки, поблагодарил и покинул дом без окон.

Немало времени занял путь наверх, но в
конце концов он выбрался из девяти преисподних. Стояла ночь, холодная, словно
объятья смерти. Небо было затянуто облаками, и ни луна, ни звёзды не освещали
дороги. Кетцалькоатль пополз по лесу.

Ветви исполинских секвой шумели на ветру,
местами лежал снег. Прямо перед богом снова появился нагваль. «Стой», - сказал
он, обеспокоенно озираясь по сторонам. «Ты что-то почувствовал?» - тихо спросил
Кетцалькоатль, остановившись. Тот не успел ответить. Позади громко затрещали
кусты, раздались резкие нечеловеческие крики. Бог отскочил, намереваясь
развернуться и выхватить из-за пояса обсидиановый кинжал, но земля под ним
разверзлась. Он упал в глубокую яму. Ударил гром, нагваль издал страшный рык и обратился
в дым.

Из кустов выбрались несколько огромных демонических
птиц с клювами, мощными как дубины. Они подошли к краю ямы и заглянули в неё.
Кетцалькоатль лежал на дне, пронзённый деревянными кольями. Широко раскрытые
глаза его поблёскивали во мраке. Из ран текла чёрная кровь. Он погиб. Слетев
вниз, птицы принялись яростно клевать кости из связок.



Забрезжил рассвет. Солнце в который раз стало
совершать свой каждодневный путь по небосводу. Едва лучи его коснулись изумрудной
чешуи и небесно-голубых перьев Кетцалькоатля, мышцы его разом дрогнули. Бог резко
вдохнул морозный воздух севера. Вновь забилось сердце. Он поднялся, выдрал из
себя колья – раны мгновенно затянулись - и осмотрелся. Взор его упал на кости,
разбитые на осколки. «О горе мне!» - воскликнул Кетцалькоатль, склоняясь над
ними и перебирая их. – «Ни одна не уцелела. Что же теперь будет?» На глаза ему
навернулись крупные слёзы. Одна скатилась по чешуе и упала на землю. Рядом
возник нагваль. Он печально глядел на хозяина. «Что мне делать?» - спросил его бог.
«Отнеси осколки в Тамоанчан, и будь что будет», - ответил тот и исчез. Тогда
Кетцалькоатль успокоился, собрал осколки, все до единого, сделал новые связки и
вылез из ямы.

Много дней он полз по диким северным лесам.
Потом – по прериям, где пасутся стада толстокожих бизонов. Добравшись до
великой реки , построил плот и преодолел её. Наконец, достиг родного Тамоанчана,
города, в котором вечно идёт тёплый дождь, и над которым вечно сияет радуга. Боги
– Сиуакоатль, Апантекутли,
Гуиктлолинки, Тепанкицки, Тлайяманак, Тцонтемок – радостно встречали его, но
Кетцалькоатль был задумчив и не отвечал на приветствия. Когда его спросили про
кости, он, показывая связки, громко объявил: «От них остались лишь осколки! Но
мы породим людей из того, что есть!» Все смолкли. Тогда Сиуакоатль,
пышногрудая, длинноволосая, облачённая в белоснежные одежды и поддпоясанная
живой змеёй, сказала: «Если создавать людей из осколков, они будут несовершенны».
«И им всегда будет, к чему стремиться», - проговорил Кетцалькоатль. «Они не
смогут жить в гармонии с силами природы, как ты хотел», - продолжила она. А тот
ответил: «И потому будут совершенствовать свои города, свои орудия, свои
знания». «Люди эти по-разному будут наделены благодатью», - сказала Сиуакоатль.
– «Одни будут сильнымми, другие – слабыми, одни – красивыми, другие –
безобразными, одни – здоровыми, другие – больными». «И это прекрасно», - заключил
Кетцалькоатль. Она непонимающе посмотрела на него. А тот протянул ей связки. Сиуакоатль
взяла их, постояла на месте, раздумывая, затем развернулась и пошла в город.
Все последовали за богиней.

Придя под навес, к жерновам, она сложила в них осколки костей, смолола муку
и ссыпала её в заготовленную каменную чашу. Затем Кетцалькоатль, приблизившись,
достал кинжал, порезал себе когтистую лапу и накапал крови в чашу. Сиуакоатль
взяла деревянный посох, увенчанный черепом орла, и начала, нашёптывая
заклинания, смешивать костяную муку с его кровью. Остальные же боги принялись
совершать обряд искупления – они жгли амулеты, пели колдовские песни, пускались
в неистовые пляски, выли подобно диким зверям.

Когда всё было кончено, из чаши поочерёдно выбрались первые люди, мужчины и
женщины. Боги, тяжело дыша от усталости, с интересом глядели на них. И лишь
один Кетцалькоатль понимал, что предстоит этому новому человеку. Но не говорил.
Ни богам Тамоанчана, ни самим людям, которые стояли
перед ним, нагие и наивные, словно малые дети. Шёл тёплый дождь. Сияла радуга. Кетцалькоатль
улыбался.