⁣Роман
БРЮХАНОВ



Я.Т.Л.

рассказ



Замерев на скрипучей больничной койке,
Аркаша смотрел в окно, подперев голову руками. Шестой день шел непрерывный
дождь, то усиливаясь, то ослабевая. Косые плети его стегали по скамейкам,
деревьям и автомобилям, словно наказывали их за какую-то провинность. Порывистый
ветер подхватывал струи воды и обрушивал их каскадами на двор детской краевой
больницы. Казалось, за эти дни можно было отмыть уже самую застарелую грязь, но
природа не унималась.

Шёл сончас, и, хотя из всех семерых
обитателей палаты номер сорок восемь спал, присвистывая во сне, только
пятилетний Сева, Аркадий не хотел лишними скрипами старой кровати тревожить
своих новых друзей, с которыми познакомился за день до начала затяжного дождя.
Макар с Иваном, оба ученики старших классов, едва слышно стукали игральными
картами по единственному в палате столику, иногда добавляя шепотом: «А мы вот
так!» или «Сердечный привет от короля!» или «С трех топоров!». Молчаливый и
угрюмый Денис, которому так же, как и Аркаше исполнилось двенадцать лет,
уткнулся в книгу, дошкольники Серёжа и Рома перекидывались бумажным
самолетиком. Как только возбуждение от игры захватывало их, и они, увлекаясь,
начинали громко вскрикивать, Ваня шикал на них, и дети замолкали.

Аркаша увидел, как на стоянку перед
больницей въехал автомобиль с желтым знаком такси на крыше. Забыв о тишине,
мальчик вскочил на кровать и прижался лбом к стеклу, пытаясь сквозь завесу
дождя разглядеть, кто выйдет из машины. Вышли двое и направились ко входу в
здание. Сердце Аркаши часто забилось, он затаил дыхание. Когда люди
приблизились, стало видно, что это двое незнакомых, мужчина и женщина. Они были
одеты в прозрачные полиэтиленовые дождевики, в руках несли объемные черные
пакеты.

Внутри у Аркаши что-то оборвалось.

– Ты чего скачешь? – вполголоса спросил
Макар.

Аркадий развернулся и присел на
подоконник.

– Я думал мама приехала…

– Ммм, – промычал Макар. – Валет бубён.
Нечасто она приезжает, да?

– Угу, – кивнул Аркаша. К горлу подкатил
горький ком. – Ни разу ещё не приезжала.

– Перевожу, – парировал Ваня. – Приедет
ещё. Дождь видишь какой. Не выехать из вашей Дормидонтовки.

– Николаевки, – поправил Аркаша.

– Я так и сказал. Откуда у тебя туз?

– За игрой следи, умник, – сказал Макар. –
В дураках. Сдавай.

В дверном проеме показалась медсестра, грузная
женщина с добрым морщинистым лицом. Тяжело дыша, она схватилась рукой за косяк,
будто бы для поддержки.

– Ребята, встаем. Ваня, Макар, Денис – на
химию. Севу толкни, Ром. И вы с Сергеем – в процедурную.

– А полдник? – возмутился Макар.

– Полдник твой никто не съест. Готовимся.

– А я? – спросил Аркаша.

– К тебе пришли, подожди.

– Кто? – вскочил мальчик. – Кто, мама?

Медсестра отошла в сторону, и в палату
вошла незнакомая женщина в белом халате и с большим черным пакетом. Из-за плеча
медсестры выглядывал мужчина, с интересом рассматривая маленьких пациентов.

– Ой, – Аркадий отступил и присел на
кровать.

– Ты Аркадий Семёнов? – дрожащим, но
приятным голосом спросила женщина.

– Я, – ответил мальчик.

В палате все притихли. Проснувшийся Сева
хмурился и тёр глаза.

– Мы тут тебе привезли кое-что, –
продолжила женщина. – Спортивный костюм вот, чтоб ты в больничной пижаме не
ходил. Тапочки. Книг немного. Планшет, старенький, правда, но рабочий.

Она стала выкладывать содержимое пакета на
тумбочку перед Аркашиной кроватью.

– Зарядка вот от планшета, – руки женщины
дрожали. – Чехла, правда, нет, но и так можно пользоваться. Там даже игры
какие-то есть, кажется.

– Вы от мамы? – спросил Аркаша.

Женщина отшатнулась, будто увидела
ядовитую змею.

– Я… – сказала она и, словно ища
поддержки, обернулась к медсестре, всё ещё стоявшей в дверях. Та покачала
головой, пожала плечами и, махнув рукой, скрылась. – Я от добрых людей, которые
хотят тебе помочь, Аркадий.

– А как же мама? – на глаза Аркаши
навернулись слезы, и он быстро стер их рукавом пижамы.

– Мама попозже приедет, – ответила женщина
несмело, и мальчик понял, что она врет. – Я вот оставлю всё тут, сам
разберешься, ладно?

Засуетившись, она скомкала зарядку от
планшета, запихнула её в пакет, сунула пакет к тумбочке и, поджав губы,
выбежала из палаты.

– Планшет, – сказал Макар. – Зачетно.
Вечером видосы посмотрим.

Аркадий соскочил с кровати и кинулся к
выходу. Выглянув из палаты, он увидел, что женщина стоит у поста медсестры,
спрятав лицо в ладонях, а мужчина поглаживает её по спине и что-то негромко
говорит. Медсестра с равнодушным видом сидела за своим столом и заполняла
бумаги.

– А что я должна ему сказать? – вскричала женщина, открыв лицо, взмокшее и
раскрасневшееся. – Что мама его бросила с онкологией умирать? Что она
испугалась… чего? Сам бы зашел сказал!

Мужчина что-то тихо ответил.

– Да? – воскликнула его собеседница. – А
когда он поймет, что мама не приедет, тогда что? Где вообще искать эту…

– Потише, пожалуйста, – сказала медсестра.
– Мальчик услышит.

Аркаша отступил к кровати. Ноги не слушались.
Он лег на спину и уставился в потолок. Дети подняли гвалт, выясняя, кто первым
будет играть в игры на планшете, но мальчик их не слышал. Сердце сжималось и
разжималось, в животе страх закрутился в тугой комок, во рту пересохло. Ему не
хотелось умирать. Не вот так, не без мамы. С мамой не страшно ничего, даже
контрольная по английскому. Если бы мама была рядом, можно было и умереть.
Наверное, женщина ошиблась, и мама не бросила его, она просто занята и приедет,
как только освободится. Из глаз Аркаши текли слезы. Они стекали по его скулам и
мочили подушку. Мальчик не заметил, как уснул.



Вечером, после ужина, обитатели сорок
восьмой палаты сгрудились над привезенным планшетом и, наперебой обсуждая ход
игры, пихались и лезли пальцами в экран. В помещении царил полумрак.

Аркадий сидел на своей кровати, спрятав
кисти рук между коленями, и смотрел прямо перед собой. Рядом присел Денис.

– Тебе там книжки привезли, – сказал он. –
Я возьму? Читать нечего.

Аркаша кивнул.

– Спасибо, – сказал Денис. – Ты это, не
грусти. Хочешь, моя мама будет к нам обоим приезжать?

– Твоя мама – это твоя мама, – ответил
Аркаша. – Мне моя нужна.

– Моя тоже хорошая.

– Я знаю, – сказал Аркаша. – Мамы все
хорошие. Без мамы совсем никак.

– Да, – произнес Денис и встал с кровати.

– Знаешь, – задумчиво сказал Аркаша, – у
нас с мамой есть тайный знак. Это мама его придумала ещё давно, когда я только
в школу пошёл.

Денис сел обратно.

– Какой?

– Вот такой, – мальчик взял Дениса за руку
и трижды легонько сжал её. – Раз, два, три.

– Что это значит? – спросил Денис.

– Три буквы: Я, Т, Л. «Я тебя люблю». Мы
договорились тогда с мамой, что если нам захочется сказать это друг другу, но
будет неподходящая ситуация, то мы просто будем сжимать вот так руку. Три раза.
И будем знать, что тебя любят. Давно она так не делала.

– Прикольно, – сказал Денис. – У нас таких
знаков нет.

– Поэтому мне нужна моя мама, – ответил Аркаша. – Книги в тумбочке.



Всю последующую неделю Аркадий ходил на
химиотерапию, и у него начали выпадать волосы. Не то чтобы его это сильно
беспокоило: в отделении почти все были лысые, но по ночам волосы, остававшиеся
на подушке, иногда лезли в нос и щекотали, и вообще валялись везде. «Скорей бы
уже все вылезли», – думал мальчик.

Дождь, наконец, прекратился.

Каждый день к Аркаше приезжали добрые
женщины. Чаще других была та, первая. Она привозила фрукты и раскраски. Она
стала смелее и теперь подолгу разговаривала с мальчиком, рассказывала смешные
истории, и сама над ними звонко смеялась. Её полюбили все в палате и долго не
хотели отпускать.

Свободное время Аркаша проводил у окна,
вглядываясь в каждую въезжающую на стоянку машину и каждого входящего в
больницу человека. Ему становилось горько, когда он не узнавал в них маму,
однако с каждым разом, с каждым проходящим человеком эта боль становилась
чуточку слабее, и сердце не так сильно сжималось, и клубок страха в животе
будто бы уснул.



Прошел месяц, и первый курс химиотерапии
остался позади.

Аркаша чувствовал себя плохо. Его часто
рвало, тело не слушалось, тошнота преследовала его. Аппетита не было, и мальчик
ел только для того, чтобы иметь силы передвигаться. Он много лежал, вставал
редко. К окну подходить перестал, не повернулся к нему даже тогда, когда
полетели первые снежинки, и мальчишки бросились смотреть.

Как-то утром, поднявшись с кровати, Аркаша
уловил странную перемену. Палата перед его глазами закачалась, поплыла. Подкатила
тошнота, и мальчика вырвало. Зловещая темнота рухнула на него сверху, придавив
к полу, прямо в лужу рвоты.

– Сестра! – услышал он чей-то крик,
доносящийся издалека.

Глухой, отдающийся гулким эхом топот ног,
шарканье тапочек, грохот больничной каталки по коридору. Много криков, много
людей вокруг.

– Реанимация, срочно!

– Кладём!

– Разошлись все!

– Дорогу! Дорогу!



Звуки удалялись, затухали. Лишь холод
каталки ощущал Аркаша ладонями. «Вот и всё», - подумал он.

Потом кто-то взял его пальцы большой
теплой рукой и легонько сжал. Три раза.

Аркаша улыбнулся.





10 сентября 2019 года