⁣Небледная моль





Личинка
Лена жила в семье молей. Вполне обычных и ничем не примечательных. Тех самых, которых ругали за испорченные шерстяные носки и одеяла. Хотя на самом деле взрослые моли с крыльями шерсть не трогали. У них даже ртов не было. Виновные в дырках на свитерах - личинки. Они прожорливы, ведь им нужны силы, чтобы
вырасти, стать крылатыми и оставить после целый выводок потомства.

Словом, Лена была самой обычной личинкой в самой обычной молевой семье. Ее гастрономические
предпочтения были отданы старому одеялу из верблюжьей шерсти. Другие личинки считали Лену старомодной, выбирая для завтраков, обедов и ужинов нежнейший кашемир или тающую во рту ангору. Только бабушка Алевтина разделяла вкусы внучки, говоря, что лучше верблюжьего одеяла могут быть только настенные ковры.
Ах, жаль, что люди больше не разводят их. Коврики, что лежат на полу и в подметки не годятся тогдашним настенным лакомствами. Сплошная синтетика.

Взрослых родственников Лены называли бледными. Бабушка Алевтина говорила, что Лена, когда вырастет, тоже будет бледной. При этом бабушка выставляла грудь вперёд и расправлялась крылья:

- Бледность - лучший комплимент для моли.

Но Лена так не считала. Она мечтала стать яркой, броской, эффектной, выразительной, когда вырастет. Как та бабочка с лимонными крыльями, что залетела к ним в шкаф однажды.

- Фу, какая ослепительная яркость, - жмурили хоботки Ленины родственники.

«Какая она красивая" - Лена даже оторвалась от поедания одеяла.

С тех пор она только и делала, что мечтала о таких же крыльях.

- Бабочки - низшие существа, - рассказывала бабушка Алевтина, - Знаешь, чем они питаются? Нектаром цветов и фруктами! Представляешь? Какая гадость.

Дальше следовала история о том, как бабушка Алевтина, когда была молодой молью, собственными глазами видела одну легкомысленно-оранжевую бабочку, пьющую нектар герани на подоконнике.

- Ни одна уважающая себя моль не согласиться попробовать эту гадость. Да нас воротит от одного запаха. Мех и шерсть - вот благородная пища. Ну, хлопок и трикотаж, на худой конец. Но эти вонючие цветы. Хуже только нафталин, - поморщилась бабушка Алевтина.

Самое страшное слово - нафталин. Нафталиновая атака разлучила бабушку с мотыльком Альфредо - давнишней и пожизненной любовью.

Альфредо был белым и пушистым, с черными, как южные ночи, глазами. Нет, Алевтина не видела южных ночей. Зато Альфредо видел. Он был из тех мест, где круглый год растут огромные экзотические цветы, где луна чертит дорожки по морю и люди носят сомбреро вместо шуб.

Тот день, когда Альфредо вылетел из большого кожаного чемодана, был самым счастливым в жизни Алевтины. Венесуэлец был столь же обходителен, сколь и красив. Он никогда не летел на свет первым, пропуская сначала даму потанцевать возле лампы. Ах, как он танцевал. В его черных глазах будто зажигались звёзды, а чешуйки на его крыльях задорно дрожали в полете. Так танцевали бы они вечность.

- Однажды мы прилетели в наш шкаф. А там - омерзительный запах нафталина. Альфредо с его южным темпераментом не мог вынести этого удушья. Он так испугался, бедняжка, что вылетел в окно, прямо на солнечный свет. Это была наша последняя встреча, - всхлипывала Алевтина, - С тех пор я живу одной мечтой -
ещё хотя бы раз увидеть Альфредо.

Эту историю Лена слышала сотни раз. И ей казалось, что она знакома с южным красавцем пушистым мотыльком Альфредо. Хотя никогда его не видела. Ей хотелось также лететь на ламповый свет и танцевать. Ещё увидеть огромные экзотические цветы и звёзды на южном небе.

- Ах, что это, бабушка? - Лена увидела мелкие чешуйки вокруг себя.

- Все хорошо, детка. Просто ты становишься старше. Скоро у тебя вырастут крылья. Но пользуйся ими с умом. Сиди в шкафу. Тут безопасней. Снаружи тебя могут прихлопнуть или ты можешь вылететь в окно и уже не вернуться.

Лена хотела возразить, что только и живёт мечтами обрести, наконец, крылья, вылететь на ламповый свет и станцевать, как Альфредо, чтобы в ее глазах зажглись южные звёзды, чтобы ее крылья отражались длиной тенью на стене. Но не смогла. Тело обмякло, верблюжьей шерсти больше не хотелось, что-то будто обволакивало и
убаюкивало ее, погружало в мягкий и уютный кокон.

Потом было темно. И страшно. Лена пробиралась наверх изо всех сил. Наконец, вырвалась.

В шкафу все было как прежде: лакированная полка, верблюжье одеяло, бабушка Алевтина. В то же время Лена знала, что как прежде не будет. Что-то космически важное произошло. И сидеть на месте не было сил. Лена порхала из угла в угол. Порхала? Да! У нее выросли крылья. Она превратилась в мотылька.

И бабушка такая счастливая, слезы дрожат в ее мольных бледных глазах:

- Ах, Леночка! Ты так на него похожа, моя девочка. Глаза цвета южного неба.

Лена взглянула на свои меховые белоснежные лапки в мелкую темную крапинку, встряхнула пушистыми крыльями.

Дверца шкафа скрипнула и впустила полоску света. Ее Лена сотни раз видела, когда была личинкой. Он так заманчив. И теперь она могла лететь ему навстречу.

- Прощай, бабушка!

- Береги себя, моя хорошая.

Тени струились по стенам. Лена купалась в ламповых лучах. Моли хлопали крыльями в удивлении. Впервые видели они небледную моль. Алевтина видела Альфредо.
Свет южных звезд Лениных глаз пронзал каждого.