Татьяна Кочкина/Рассказ "Сон на яву"/Проза
СОН НА ЯВУ
***
Из
родительского дома Поликарп Поликарпович уехал худым и мечтательным молодым
человеком 20-ти лет от роду после полученного домашнего образования, которое
дала ему его мать. Вооруженный знаниями и напутствиями своего отца, отправился
он в Воронеж сделать карьеру и дослужиться до великих чинов.
А пока
Поликарп Поликарпович был коллежским регистратором, т.е. чином небольшим, но
весьма доходным, потому что на его холостяцкую жизнь ему вполне хватало его
жалованья в 37 рублей 50 копеек. Служил Поликарп Поликарпович вполне
удовлетворительно, но без усердия, потому как очень быстро понял, что с его
домашним образованием далеко не пробиться, а учиться он охоты не имел. Многими
товарищами обзавестись ему не удалось, но всё-таки некоторых своих сослуживцев
он выделял и считал людьми достойными быть его внимания более остальных. Отношения
с прочими имел приятные и располагающие к общению на темы простые, житейские.
В один
день Поликарп Поликарпович вернулся после службы гораздо позднее обычного.
Настроение его было приподнятым из-за выпитого шампанского по случаю именин
Семёна Матвеевича – достойнейшего из сослуживцев. Шампанское было отвратным, но
хорошего шампанского Поликарпу Поликарповичу пивать не довелось за его ещё
молодую, но уже намекающую на увядание жизнь 33-летнего мелкого чиновника.
На
именинах Поликарп Поликарпович был как никогда остроумен и разговорчив.
Обстановка и компания очень к этому располагали: в небольшой квартирке Семёна
Матвеевича собрались самые близкие и только молодые люди, в их числе
присутствовала и сестрица Семёна Матвеевича – Полина Матвеевна. Она была уже не
очень юной – двадцать двух лет от роду, но прелестной девушкой. Она внимательно
слушала всё, о чем говорил Поликарп Поликарпович, и мило улыбалась, когда он
шутил. Полине Матвеевне давно пора было выходить замуж, но претендент на руку и
сердце этой молодой хорошенькой особы всё не находился. Поэтому Семён Матвеевич
старался выводить свою сестрицу на прогулки, ходить с нею в театр и устраивать
небольшие праздники с гостями в надежде, что найдётся для неё счастливая и
выгодная партия. В общем-то, весь вечер Поликарп Поликарпович и Полина
Матвеевна были центром внимания всей компании,
чему Поликарп Поликарпович был несомненно рад.
После
выпитого шампанского под недорогие закуски, состоящие из солёных огурчиков и
небольших пирожков с капустой, гости стали расходиться. Поликарп Поликарпович
также раскланялся. Дорогой домой он всё думал о Полине Матвеевне. Про себя он
позволял себе называть её запросто – Полиной. Он думал о том, как она улыбалась
ему и при этом каждый раз заливалась румянцем, о том, как прелестны её ручки,
как грациозна её походка, и вообще он думал только о ней.
Дома его
встретил Сенька, который был и лакеем, и экономкой, и кухаркой, и верным другом
и помощником в одном своём неказистом лице. Сенька был годов на 15-20 старше, и
сколько помнил сам Поликарп Поликарпович себя самого, столько и Сенька был
рядом с ним, ещё с родительского дома.
- Я уж и
волноваться начал было. Где ж вы это, голубчик, так гуляли? – причитал Сенька,
помогая Поликарпу Поликарповичу раздеваться в маленькой прихожей.
- Какая
тебе разница, Сенька? Пришёл я! Жив, здоров!.. И довоооолен! – радостно и
излишне громко, нараспев ответил он Сеньке.
- Вот
тебе новость! И спросить нельзя! А коли что случится? Что я вашим родителям
говорить-то стану? – застонал Сенька.
- В
порядке всё у меня!.... Даже боле того! – задумчиво и уже слегка раздражительно
протянул Поликарп Поликарпович.
-
Ужинать извольте! Сейчас только поспели щи! Как вы любите! – шумел уже из
крохотной кухоньки Сенька.
- Нет!
Не голоден! Не до того мне! – отрезал Поликарп Поликарпович и быстрым шагом
отправился в свою спаленку, которая служила ему и кабинетом.
Сенька
ещё долго кряхтел и стонал о том, что кушать нужно, что маменька бы очень
переживала, ежели знала, и ещё о чём-то. Он специально ходил без дела под дверью
и прислушивался к звукам из спальни. Никогда такого не случалось в их жизни –
что бы ужин был не съеден!
А Поликарп
Поликарпович весь вечер не мог найти себе места. Он ходил из угла в угол по
своей комнате, о чём-то непрестанно думал. Потом вдруг останавливался, прикладывал
руку к подбородку и, улыбнувшись, снова начинал ходить туда-сюда без устали.
Всё же к полуночи он прилёг, не раздевшись и не расправив постель, свесив ноги
на пол.
***
На улице
было уже холодно, но Поликарп Поликарпович не спешил домой. Укутавшись в
старенькое пальто, он бродил по бульвару в трёх кварталах от дома. Мысли его
были безрадостны. Вот уже 5 лет он женат на прелестной Полине Матвеевне,
которая за это время слегка поправилась и подурнела, но была заботлива и нежна
к нему и их сыну Матвею. Хотя ласкова она была не ко всем. Вот уже 4 года, как
Сенька был отправлен назад к родителям.
«Вот чем
он ей помешал? - думал Поликарп Поликарпович, ёжась от ветра, - Ну, чем?. Ну,
нужна была комнатка для Матюши. Но могли бы они и вместе с Сенькой поселиться.
Досмотр был бы лучше. Ну, прокормить Сеньку дорого, но ведь Сенька-то, как
голубь клевал за столом, да и рыбку ловил к ужину иногда – тоже доход!». Такие
размышления иногда накатывали на Поликарпа Поликарповича в последнее время.
Особенно часто это происходило в дни получения жалованья.
Замёрзнув
окончательно, Поликарп Поликарпович направился домой. Дома его встретила Полина
Матвеевна в ситцевом, когда-то нарядном платье и белокурый худощавый Матюша.
-
Дорогой, ну где ты так долго гулял? Мы с Матвеем Поликарповичем тебя заждались!
Уж и щи поспели. Щи сегодня чудесные! Как ты любишь! Не хуже тех, что подавали
у твоих родителей в прошлом году на именинах матушки твоей. Ну, проходи скорее!
– Полина суетилась и быстро накрывала на стол, Матюша уже сидел за столом с
ложкой в руке.
- Иду-иду…
- невесело ответил Поликарп Поликарпович, - жалованье получил сегодня.
- Ох.
Это кстати! У Матюши совсем расклеились ботиночки! И хозяйка заходила уже три
раза – просит расплатиться за квартиру…. - Полина быстро перечисляла куда ещё и
сколько нужно заплатить, а Поликарп Поликарпович загрустил ещё больше.
«Когда
же я мог поверить, что семейная жизнь полна радостей? Совсем это не так! Нет.
Жена у меня чудесная, заботливая, но совсем без гроша. Сын у нас тоже замечательный,
смышлёный, но сколько же нужно денег, что бы его выучить и отправить в самостоятельную
жизнь? А ежели ещё детки будут?...» - так угрюмо размышлял Поликарп
Поликарпович за ужином. Щи, как и всегда, были пустые, и Поликарп Поликарпович
знал, что очень скоро снова захочется есть. Но другой еды в доме у них давно не
было. Только каша Матюшина, да и та на воде. От этого становилось ещё
тоскливей…
После
ужина Полина Матвеевна села за шитьё и подробно рассказывала о том, как прошёл
её день. Поликарп Поликарпович в той же
комнате сел читать газету и совершенно её не слушал прежде всего потому, что
дела его супруги были одинаковы изо дня в день и он наперёд знал всё, что она
ему расскажет. Впрочем, газету Поликарп Поликарпович тоже не читал, газета была
от 13 марта сего года, а на дворе уже был октябрь, и газету эту он прочитал уже
много раз и знал её наизусть. Поликарп Поликарпович грустил.
Вдруг
раздался сильный хлопок!
***
- Поликарп
Поликарпович! Да что ж это? Окно нараспашку! Эх, сквозняк-то какой, – причитал
Сенька, забежав в комнату и неловко закрывая окно.
- Сенька!
Ты ли это? Как ты здесь оказался? Ну, как же я рад тебя видеть! – вскочил
Поликарп Поликарпович и кинулся обнимать смущённого Сеньку, - Совсем не
изменился! Вот, чёрт старый!
- Да что
ж ты, Поликарп Поликарпович! Господь с тобой! Ну, что со мной за ночь сделается-то?
– бормотал Сенька.
Поликарп
Поликарпович отодвинул от себя Сеньку и осмотрелся. «Да, мне приснилось всё
это! И Полина Матвеевна в ситцевом платье, и газета, и щи пустые… Какое
счастье!»
Чуть
позже, позавтракав и бодро шагая на службу, Поликарп Поликарпович размышлял о Семёне
Матвеевиче: «Ведь это какую жизнь он для меня хотел? И щи пустые!!!! Нет. Не
бывать этому! И Полина Матвеевна! Коварная! Улыбалась мне! Вот семейство какое!
Того и гляди облапошат! Даже не посмотрю и слова не скажу за целый день Семёну
этому Матвеевичу! И вечером газету куплю! Сегодняшнюю!».
