⁣⁣
***** 1*****
Почти роман. Количество ночей,
в нем пережитых, близится к числу
с двумя нулями. Время все ценней
по-прежнему становится к утру;
Минуты затевают злые игры: финал
отчаянно опять скоропостижен,
и вновь любимый сердцу идеал
нечаянно по глупости обижен.

Быть может, это — прошлое. Предел
возможностей. Иль правый берег Леты.
Страданий мысленных ничтожнейший удел,
мечты о нежности и новые обеты.
Попытка тщетная природу изменить
закончится провалом. Новый повод
ученость с мужеством насильно утвердить,
используя свой ницшеанский довод.

Возможно, это — будущее. Страсть
кипит вулканом. Руша все преграды
настойчиво и дерзко хочет всласть
добиться ей положенной награды
и нежностью пролиться неизменной.
Восторги расточая с восхищеньем,
предаться неге радостно-блаженной,
не будучи случайным увлеченьем.

Бесспорно — перспектива. Глубина
возможных форм анализа безмерна.
Покамест не покроет седина,
и станут безболезненными нервы.
Доколе не получится играть,
не замечая прочих игроков на поле.
Но все же сердце хочется отдать
без оговорок о своей неравной доле.


******2*****

Чувства явно играют в людей как в игрушки.
Выбирают подопытных, делают ставки,
Пари заключают и спорят друг с другом на ушко:
О том, кто останется жив, кто покончит с собой;
Назначают актеров: вот олух, а вот вам любовник-герой.

Чувства ходят в людей как в музей,
Оставляя внутри экспонаты о чувственной жизни
и иное имущество серии ценных вещей,
Взамен забирая, однако, частицы души,
Не заботясь при этом о риске случайных смертей.

Есть у чувств для людей неплохая забава:
войдя в одного, у другого
оставить нетронутым внутренний мир,
А затем наблюдать, как ведут себя тот и другой, —
осужденный любить, не способный
навеки иначе себя осознать,
И отныне не зная, как можно
бесчувственным жить.

Нет пощады у чувств для людей, у
которых и выбора нет.
Жертвы чувств, пораженные в
сердце, навечно глупы…
И, кто знает, которые больше
счастливы — не спросишь у всех.
Может, пленники чувств никогда не
узнают, что стали мертвы,
а живым, что свободны, в итоге
назначен успех?..


*****3****

Не сказанных слов стаи птиц так клюют обессиленный разум.
Не виденных снов вдохновенье — как дождь на пустой мостовой.
Забвенье ума, как и мудрость, даруется в жизни не сразу.
Свободу постигший души обретет долгожданный покой.

Не встреченных лиц вереница мелькает, как фильм на вечернем сеансе.
Не брошенных фраз на прощанье так жаждет измученный слух.
Сплетенье дорог и путей закружит меня в медленном вальсе.
Не сделанный вовремя выбор — свечой замерцал и потух.

Развилка бессчетных дорог предстает металлической сетью.
Мерцает призывно, пульсируя бледным, холодным огнем.
Наступишь по глупости мимо — сшибет тебя плетью
Оборванных нитей как жгучим железным бичом.

Идешь наобум, не предвидя грядущих печалей.
Из множества сделанных выборов нет ведь дороги назад.
Твой компас моральный укажет на север едва ли,
А ноги меж тем все несут и несут наугад.

Жалеть ли о всем, до чего не случилось добраться?
Пытаться ли вспять событийную цепь обратить?
Бежать ли за временем, с выбором прошлым прощаться,
Иль дальше брести и раздумья пустые забыть?

Ответ очевиден, казалось, но сложно постичь его сердцем.
И снова, и снова сомненья терзают всерьез:
Искать ли тропинку за тайной невидимой дверцей,
ведущей в иные миры моих призрачных сказочных грез?..


*****4****

Что живое общение? Игры символов, смыслов,
оттенки слов, мяч на поле.
Траектория мечется, словно стадо слонов,
подчиняясь свободной воле.
Словно рябь на воде,
словно буря в стакане воды или виски.
Посмотри на свой страх и играй:
тогда символы станут смыслом.

Что живой человек? Отражение прошлого,
крайности, чувства.
Юмор, творчество, речь
и способность постигнуть искусство.
Отражаться в другом, узнавать в
нем себя, начертая границы.
Погружаться в глубины, взмывать в небеса,
умереть и опять родиться.

Что любовь? Квинтэссенция жизни.
Судьбы преломленье.
Устремление сердца к тому,
кто навеки имеет значенье.
Все в любви ты найдешь,
Коль отважен душою объять, раствориться,
И на нежности крыльях взлететь, и судьбе покориться.


*****5*****

Жизнь моя без тебя, кто знает, какой была,
Просто тропинка в лесу, страница из дневника,
Просто фрегат в ночи, что следует без маяка,
Без путеводной звезды ни зги
Не видно издалека.

Жизнь без тебя пуста, смешна и полна тоски.
Мудрость и опыт ничто, если в них нет любви.
Холоден и жесток блеклый мой скучный мир,
Но оживлен тобой, и в этот самый миг
Заполыхал пожар, в небе звезда зажглась,
Воспламенел эфир, музыка родилась.

Жизнь моя навсегда будет гореть огнем,
Переливаться, сиять, и заключаться в том,
Чтобы мечтать, летать, верить, играть, творить,
Истину постигать, вечно тебя любить.

⁣Аптека на углу

Октябрь в Петербурге 1912 года выдался относительно теплым: 10е число, а заморозков еще не было. Молодой, но уже известный и состоявшийся поэт неторопливо и задумчиво шел по Офицерской улице к своему дому на углу набережной реки Пряжки, куда совсем недавно переехал с женой. Река называлась Пряжкой оттого, что в середине 18го века на ее берег перенесли прядильные амбары и слободу мастеровых. Мало кто помнил, что до Пряжки крохотная речушка звалась Чухонской...
Вот уже 9 лет, как они были женаты, и, хотя супруга по-прежнему оставалась для него прекрасной дамой, он давно понимал для себя, что весь этот излишний романтизм слишком натужен, что чувства чересчур напыщенны, поскольку, неоднократно воспетые в стихах, они стали жить словно бы сами по себе...

Он шел привычным маршрутом, мысли были невеселыми. На прошлой неделе в газетах появилась заметка об очередном самоубийстве. Молодая барышня 17-ти лет отравилась уксусной эссенцией. В оставленной записке она сообщала, что не в силах перенести "любовный жар" после того, как ее возлюбленный признался ей в "охлаждении" чувств.
Последние несколько лет в Санкт-Петербурге творилось нечто невообразимое. Количество людей, сводивших счеты с жизнью, было так велико, что об этом стали писать в газетах, предлагая всевозможные объяснения. Поскольку довольно часто самоубийцы не скрывали причин суицида, журналистам даже удалось обобщить наиболее частые причины трагедий. В одной газете он прочитал итоги неутешительных подсчетов: самыми распространенными были: "неудача в жизни", "нужда и безработица", "разочарование", а лишь затем ⁣– "несчастные в любви", психоз и алкоголизм.
Всякий раз, читая заметки о самоубийствах в Петербурге, число которых было столь велико, что стали даже поговаривать об «эпидемии самоубийств», поэт думал о скоротечности жизни, а еще о том, мог ли он помочь каждому из этих несчастных людей. Он писал стихи с детства и позднее неоднократно размышлял, что искусство вообще и поэзия в частности предназначены для того, чтобы возвышать души людей, одухотворять их, показывать им, что мир по-своему и по-прежнему прекрасен. И все же окружающая его действительность жила по каким-то своим законам, которые, как ни пытался, он не всегда способен был постичь.

Вечер наступал с неотвратимой безнадежностью, как обычно и бывает осенью. Поэт приближался к Крюкову каналу, ветер стал ощутимо холодным и еще более промозглым. Он любил гулять, часто и помногу ходил, но, как правило, днем. Вечерние часы обычно были заняты составлением писем, светскими визитами, театром или кулуарными разговорами в кругу друзей – таких же, как он, поэтов, журналистов и литераторов.
Народ все более исчезал с улиц: редкие экипажи провозили припозднившихся горожан, мягко наползал туман, в подворотнях сгущались мрачные тени.

Подходя к Офицерскому мосту через Крюков канал, поэт заметил одинокую мужскую фигуру посередине моста. Что-то было неправильно. Мужчина стоял за оградой, держась руками за перила позади него, и от его фигуры веяло такой осязаемой безысходностью, что казалось, человек уже не принадлежит этому миру. Поэт все приближался и через несколько шагов понял, что перед ним матрос, одетый в характерную форменку, в темноте казавшуюся черной, хотя была она синей, черные штаны и высокие сапоги. Фигура не двигалась. Поэт подошел еще ближе и остановился в нескольких шагах от матроса.
- Эй, братец, да ты никак прыгать собрался?
Внезапный вопрос заставил матроса – на вид молодого парня не старше 30ти – очнуться, вынырнуть из глубин своей черноты, с которой уже сроднился.
- Не могу я больше...сил нет.
- Чем же тебя так придавило?
Матрос вдруг огрызнулся:
- Тебе-то какое дело? Шагай себе мимо, куда шел.
- Да мне-то дела особого нет, тут ты верно заметил. Вот только много ли чести в том, чтобы помереть трусом?
Матрос обиделся:
- И вовсе я не трус! Думаешь, не страшно мне сейчас в воду бросаться? Еще как страшно, ноги вон трясутся! А все равно прыгну!


Поэт подошел еще немного, оказался рядом, облокотился на перила рядом с матросом.
- А ты что же думаешь, это смелость – отказаться от жизни, перестать бороться, признать, что все твои обстоятельства сильнее тебя?
Матрос сник:
- Тяжко мне.
- А ты не сдавайся. Сам не заметишь, как все, что нынче давит на тебя, в тумане растает.
Матрос вздохнул, устало, но без былой обреченности:
- Твои бы слова да богу в уши.
Поэт усмехнулся:
- Считай, уже передал.
Поднял повыше воротник пальто и пошел дальше. Он не обернулся – знал, что не нужно. Он сделал все, что мог, остальное – в руках самого парня. Если не совсем дурак, авось передумает.

Будучи человеком, много размышлявшим о смерти, он многое мог бы сказать этому матросу. Более того, по его собственному убеждению, возможность "прекратить себя" является неотъемлемым правом каждого человека. И все же, что-то сегодня заставило его поступить вопреки своим убеждениям.
Поэт шел и думал о том, что скепсис – суть его жизни, и что его собственная смерть, как и любая другая – происходит в нужный момент, но никто не знает, для чего именно...
Он шел и думал, что будет, если матрос все же решится прыгнуть. Случалось, таких незадачливых самоубийц спасали прохожие, вытаскивали, несли в аптеки, где по ночам дежурили фармацевты – ну а куда же еще? Нередко спасенные снова пытались утопиться.
Печальная ирония жизни была вечной, как сама жизнь.
Как всегда бывало, слова родились в голове сами собой и сложились в строки:

Ночь. Улица. Фонарь. Аптека.
Бессмысленный и тусклый свет.
Живи еще хоть четверть века.
Все будет так. Исхода нет.

Умрешь, начнешь опять сначала,
и повторится все, как встарь.
Ночь. Ледяная рябь канала.
Аптека. Улица. Фонарь.

Поэта звали Александр Блок.