Официальное видео песни "Белые розы"

⁣Донатерам есть возможность попросить тему следующего расклада на канале.

1) USDT TRC: TCESjTWfzMuVLVg9hP8pz5Fhn3nw8fkphs
2) ВК - https://vk.com/razumnoesiyanie
3) 2200 7001 4449 5487 - мир
4) https://www.donationalerts.com/r/ExclusiveRacurs
5) Дигибоо - https://digiboo.ru/@razumnoesiyanie

Канал в Телегам - https://t.me/razumnoesiyanie

Чат канала ТГ - https://t.me/joinchat/Hcq_EOVQ6o0wYTVi
ВВЕСТИ КАПЧУ АНТИБОТ ПРОВЕРКУ

Годовые прогнозы, прогнозы на месяц, неделю, личные консультации.

Все вопросы через Телеграм
t.me/YagaVievna
#шиба#шибаину

стихи Сергея Досаева читает автор

⁣Ольга Баракаева / Подборка стихов / Поэзия


Лакримоза


Кинув сахара в чай, произнёс ты легко и просто:
– Выйдет мать в магазин – я послушаю лакримозу.
Замотав поясницу от холода козьей шалью,
Удивилась:
– А, собственно, мать чем тебе мешает?

Позвенел медяками, как бубном, внутри карманов,
Отозвался:
– Нельзя, видит бог… напугаю маму:
Вдруг решит, что прощаюсь, поэтому выбран Моцарт.
Ты пластинку берёг, ставил редко, боясь покоцать.

На пару́ кучевых варят звёзд рассыпное просо,
А добавки той каши небесной никто не просит:
Не стремятся живые приблизиться к лунной фаре,
Но горшочек без просьбы дымится и варит, варит.


Стол клеймён следом кружки с твоим недопитым чаем.
В церкви мышь не проскочит. По очереди прощались.
Не умея молиться, ревела светло и чисто
Пара сотен тебя провожающих атеистов.


Раз в году я решаю: отцу никогда не поздно
Дать послушать на флешке любимую лакримозу.
Где-то там, где вы с мамой лежите в кашлатой хмаре,
Заливается скрипка, небесный горшочек варит.



Пять граммов мёда


Я проживу в заботах месяца два,
Это ещё неплохо, скорее, меньше.
Время для взятков, а не для баловства:
Улей на торсе липы уже повешен.

Так происходит сто миллионов лет,
Предки мои вписались пчелиным роем
В то, чтобы утром ты говорил:
– Налей
Чаю послаще! – женщине.
В час неровен

Кажется: труд никчёмен – мизер и пшик!
Божий сценарий слишком небрежно смётан:
Что для меня простая целая жизнь –
То для тебя каких-то пять граммов мёда.

Неоценённый дар мой, липовый мёд,
В чашкином брюхе тянется жижей талой.
Тот, кто любил, конечно, меня поймёт:
Пусть и недолго, всё-таки я летала.




Знаменосцы


«Со стороны казалось, что солдаты наверху исполняют

какой-то бешеный нервный танец» (Степан Неустроев, комбат).


В задымлённом Берлине – сержанты с серпастым стягом.
Под фашистскими пулями протанцевав в огне,
Водрузили Егоров с Кантарией над Рейхстагом
Красный символ Победы – а значит, конец войне.

Каждый школьник начитан о подвиге знаменосцев,
Люди верили: вскоре начнётся другая жизнь.
Поднимались за мирную Родину гордо тосты
И печально – за павших, кто головы положил.

Восславляя друзей, о героях писали сагу
Летописцы – советские перья большой страны.
Оставалась незыблемым знаменем над Рейхстагом
Вера в то, что не будет бомбёжек, смертей, войны…

Михаил Алексеевич умер в семьдесят пятом,
Под Смоленском на «Волге» влетел в грузовой фургон.
Разболелся Кантария, но перенёс утрату:
Слишком много работы, нельзя уходить вдогон.


Бригадиром в колхозе, шахтёром, потом завмагом
Был неграмотный плотник по имени Мелитон.
Не хвалился наградами, даже с победным флагом
По учебникам шествовал скромно из тома в том.

Он грузин из Абхазии. Это совсем не страшно:
Все мы дети единой державы – СССР,
Пережившей потери безжалостных рукопашных
На обстрелянной немцами гибельной полосе.

На грузино-абхазской войне в девяносто третьем
Разорили семейный простой деревянный дом.
Мелитон зря надеялся: в Грузии лучше встретят…
Там он тоже чужой, и причины нашлись на то.


Статус беженца дали в итоге в России власти.
В зимнем поезде, в долгом, тоскливом пути в Москву,
Что-то в нём разломалось, разбилось тогда на части –
На последней войне…


Благодарна.
Ценю.
Живу.


Он считал, что прошёл с сорок первого, от начала
До конца – за грузин и абхазов родной земли.
О случившемся все – руководство и СМИ – молчали.
Представители к телу прощаться не подошли.


Разбудите, спросите, стащив с меня одеяло,
Две фамилии эти всегда в голове несу.
Распадалась империя, рушились идеалы,
А Егоров с Кантарией в памяти – наизусть.


Много пишут сейчас, не краснеет от слов бумага.
Не историк я… умным, конечно, оно видней…
Но Егоров с Кантарией, вставшие над Рейхстагом, –
Символ мира – из детства и до современных дней.

⁣⁣КОРОЛЕВСКИЙ САЛАТ

Ингредиенты:
курица 300 г. (отварная или запеченная )

картофель отварной 2 шт.
морковь вареная 2 шт.
вареное яйцо 4 шт.
сыр 100 г
соленый огурец 3-4 шт.
свекла 200 г
майонез 100 г.

chicken 300 g (boiled or baked)
boiled potatoes 2 pcs.
boiled carrots 2 pcs.
boiled egg 4 pcs.
cheese 100 g
pickled cucumber 3-4 pcs.
beetroot 200 g
mayonnaise 100 g

⁣ЯНДЕКС ДЗЕН: ⁣https://dzen.ru/id/636abc2f71b8025f0b3a757a

____________
Видео канала ⁣SUPER KELINCHAK - ⁣https://www.youtube.com/@superkelinchak4599

⁣КОНСТИТУЦИЯ РФ - читаем с "ЛАДОЙ" всей страной!

Каждый имеет право на свободу и личную неприкосновенность. (Статья 22 п.1 Конституции РФ)

стихи Сергея Досаева, читает автор, аккомпанемент киски Алиски

с днём рождения меня

⁣Мама не знает, как она мечтает пойти
в школу! Разве она может ей сказать? У мамы и так много хлопот. Маленький
братик, старшие сестры и старший брат. По правде, они и видят маму редко. Она
всегда на работе. Днем моет пол в здании вокзала, возле которого прилепился их крошечный
дом, и во всех магазинах в округе, ночью ходит сторожем вдоль промозглой пустынной
улицы. Ей даже ружьё дают. Настоящее.


Пол в их доме земляной. На самом деле это не дом, это была сапожная
мастерская у вокзала. Хозяина выгнали очень давно. Мама рассказывала, что она
тогда совсем молодой приехала в этот город с таким чуждым христианским
названием – Воскресенск - из родного села – Солмовки под Рузаевкой. Строили
химкомбинат, собирали людей со всей страны. Ну, и она поехала. Почему? Разве
теперь она смогла бы себя понять? Здесь нет мечети, здесь все чужое… Но она, её
младшая дочь, Саджида, пока ничего этого не понимает…


Она любит маму с такой немыслимой силой, что иногда ей кажется: умерла
бы за неё. Лишь бы с ней всё хорошо было. Иногда, в редкую минуту, её можно
обнять за колени и уткнуться в длинную тёмную юбку. Мама всегда приласкает,
погладит по волосам. Недавно родился маленький братик. Мама носит его с собой,
чтобы можно было кормить. В детский сад или ясли она никого из них не отдает.
Потому что первенец умер там от дизентерии. Вот после этого и не отдает. Больше
всех на свете Саджида боится отца. Но знает точно: только она одна его
ненавидит. Остальные терпят, как их покорная шариату мама. Саджида маленькая,
но в сердце её начинает словно что-то жечь, когда он обижает мать. Она клянется
себе, что, когда вырастет, этого не допустит! Сумасшедшие мысли мечутся в её
голове по ночам, когда все спокойно спят… Спят рядком, на матрасе, выложенном
на земляной пол, укрытые старыми лоскутными одеялами. Подушек на всех нет. Мама
очень чистоплотная, белье всегда чистое, крахмальное, когда она успевает? Они
все и сестры помогают, конечно. Кто воду носит, кто посуду моет, кто помои
сливает. Мама печет. Если бы не её пироги, сделанные по старым рецептам, они
умерли бы с голода. Да она никогда себя и не помнит сытой. Мама рассказывала, что
в войну за два мешка муки продала фамильные толстые золотые браслеты. Они
стоили целое состояние. Тяжелые, с замысловатой арабской вязью и сапфирами и
рубинами. Иначе бы дети не выжили. Гибель старшего навсегда осталась на её
сердце незаживающим рубцом. С этих пор она ничьим рукам не доверяла своих детей.
Государство будет их кормить? Чтобы заразить дизентерией насмерть?


Это повторялось не раз и не два. Отец возвращался вечером пьяный в
стельку. Злой. С ножом выгонял всех детей из дома. В мороз и стужу. Иногда она
думала, что он может, конечно, может убить. Как же она ненавидит его! Почему
она маленькая?! Глаза у него красные, орёт страшно. Ругается, как шайтан. Разве
она его дочь?! Нет, нет, нет. Она не хочет этого! Однажды она придумала
хитрость. Это был отчаянный шаг. Безрассудный и смелый. В очередной раз, когда
дети бросились врассыпную, она спряталась под кроватью родителей. Ещё что-то
выкрикивая вслед отпрыскам, он захлопнул дверь. Щелкнул засов. В грязных
сапогах, не раздеваясь, завалился на белоснежную постель с крахмальными
накидушками. Пружины сильно прогнулись, Саджида лежала под ними, ни жива, ни
мертва. Пустая бутылка покатилась рядом. Боялась дышать. Если бы он нашел дочь,
наверное, убил бы. Потому что она единственная из всех в доме могла его
ослушаться. Даже в семь лет! Вот за это бы и убил. Остальные, как и мама,
выполняли его волю. Саджида же была умна и упряма. Она не станет ему
подчиняться! И за маму он свое получит! По полу тянуло холодом от двери. Земля
тоже была ледяная. Он даже не перевернулся ни разу. Она еще немного подождала,
прислушиваясь к его храпу… Вылезала медленно… В этот момент упал нож, который
скользнул с одеяла. Лезвие отливало лунным светом. Саджида снова замерла.
Казалось, прошло много времени, прежде чем она решилась. Первым делом схватила
нож. Положила в ящик, к муке и сахару. Ступала аккуратно. Маленькая, она едва
справилась с громоздким засовом. Он был высоко. Братья и сестры стояли под
дверью… Как же они образовались! Эту ночь они проведут не в студеном курятнике.
Здание вокзала закрывают в двенадцать… Отец храпел. Дети были счастливы. Все
обнимали Саджиду.


Главной её мечтой была школа. Ей казалось, что там непременно есть
что-то чудесное. Школа – пропуск в мир без пьянок отца, мир другой, светлой
жизни, пропуск в будущее. Толком она не знала, что там. Но с любопытством
рассматривала книжки сестер. Дома говорили только по-татарски. А в школе русский
язык! Она знала лишь немного, совсем простые слова. И ни одной буквы. Белый
фартук и коричневое платье казались ей верхом счастья. Сестры говорили, что за
всё нужно платить: за форму, за учебники, за тетради, за сумку. Еще обувь нужна
обязательно. Иначе там нельзя. Они привыкли ходить босыми с апреля по октябрь.
Саджида знала, что денег нет… Ей уже семь! Казалось чудовищной
несправедливостью, что она останется сидеть дома…


Однажды ночью она лежала без сна, думала и думала. Пока план не сложился
в её голове.

Их,
детей, никто никогда не контролировал: куда пошли и зачем. Жизнь была другой.
Кто такие маньяки – в поминах не слыхивали. В войну, говорят, пирожками торговали…
Детский ноготок в них нашли. Но сейчас уже не война. Маме некогда было думать.
Сыты, одеты, иногда даже обуты, возле дома или в школе. Она работала день и
ночь. Чтобы выжить. Муж не приносил денег. А вот молока трехлитровую банку, что
она добывала на каждый день детям, – мог выпить залпом после пьянки. Она только
молилась – пять раз в день совершала намаз. Благо, работала возле дома.
Молилась всегда за детей. Просила Аллаха им здоровья, а себе – умереть раньше
их. Арабский знала хорошо. Читала на нем Коран. Потому что предки были богатыми
и знатными, владели большими землями. Её учили. Мужа слушалась. Он мог гулять
год, потом прийти, сделать ей ребенка и снова уйти. Сестры жаловались ей на
отца, что пьяный гоняет их с ножом. Она только плакала. Сделать ничего не
могла.


Саджида проснулась рано, выпила молока с горбушкой хлеба. Нашла в
шкатулке документы. Взяла стопку. Выскользнула из дома. Дорогу она помнила.


Летом ходила пару раз с сестрами в совхоз неподалеку. Сестры работали.
Пололи грядки. Так они зарабатывали себе на школу.


Шла мимо химкомбината. Над входом висел красивый портрет товарища
Сталина, весь в нарядных колосьях и кумаче. Саджида знала, что это вождь. Где
он живет? В небе, наверное. В самом высоком здании в мире.


Если бы Саджида могла читать, она прочла бы: «IV пятилетку завершим досрочно! Слава
труду!»


Шла долго, до моста через Москву-реку. Все говорили: «Москварека». Так,
единым словом, она и помнила её всю жизнь потом. Химкомбинат сливал
отработанную, очищенную воду, в реку. Они с сестрами приходили к этой трубе – голову
мыть. Дома трудно, греть воду надо. В тазу плескаться. Волосы у всех длинные,
густые, промыть трудно. Мама мазала их кефиром, когда он был. Потом просто
смывала, без мыла. А тут теплая вода сразу шла. И мягкие после были волосы,
послушные.


Маленькая фигурка на мосту. Такая крошечная. Между небом и пропастью,
между облаками и их отражением.


Рядом прогрохотал поезд. Летящее в небо чудовище. Обдал запахом угольной
пыли.

Ноги
босые, в пыли.


Ей стало стыдно их, когда вошла в
кабинет председателя совхоза. Она всем встречным отважно говорила, что ей надо
к директору. Кое-как объяснила, что хочет в школу. И что нужно работать и нужны
деньги. Она всё будет делать!


Видимо, это была не председатель, потому что женщина. Но Саджида этого
не знала. Женщина рассматривала её свидетельство о рождении. «Саджида зовут? А
почему Сазидя написано?» Саджида опустила голову. На лице появилось обычное упрямое
выражение. «Ата сказал. Он ходил». «Ата?» «Ата» - Саджида не знала, как «отец»
по-русски. И как объяснить, что отец не знал толком, какое имя мулла дал. И что
она – Саджида! Документы женщина вернула. Кому-то велела отвести её в поле –
пропалывать помидорные грядки. Ей сказала прийти к вечеру – за оплатой.
Документы Саджида надёжно упрятала в кармашек.


Грядки были до горизонта…


Пот застил ей глаза. Вытирала рукой. Жарко. Солнце палило, скрыться было
негде. Рвала траву до изнеможения. Когда голова начинала сильно кружиться, садилась
на горячую, благодатную землю. Очень хотелось пить. Страшно хотелось. Вернуться
в совхоз раньше вечера Саджида не решалась… Казалось, солнце совсем не
движется, повисло над головой. Руки были стёрты до крови, в земле. Из-под ногтя
сочились капельки крови. Ноги – в крапиве. Но все это было чепухой. Она верила,
что теперь у неё будут деньги на школу. Мама купит ей настоящую форму и книжки.


Во рту было совсем сухо, не было сил. Необозримую грядку она прополола. Солнце,
наконец, стало клониться. Лучи стали длиннее, ласковее. Саджида решила, что
пора.


Сил не было. Лежала на земле и думала, что здесь останется… Потому что
едва пыталась подняться, начиналось такое головокружение, что она ложилась
снова. Тошнило. Над головой, в нескольких сантиметрах, висел спелый помидор.
Она его сорвала и с жадностью съела. Стало легче. Сорвала еще четыре – для мамы
и братьев с сестрами. Подумала, что мама их порежет и посолит. Все с
удовольствием поедят. Мама никогда не покупает помидоры…


Шла, с трудом переставляя измученные ноги. Помидоры несла в подоле.


Вдруг услышала яростный стук копыт. Оглянулась. Налетел, как вихрь.
Обдал пылью. Всадник. Она испугалась. Мужчина что-то страшно орал по-русски.
Поняла, что ей конец, сейчас он убьет её. Стояла и смотрела на него. Она не
различала слов в его крике.


Забыв все русские слова, лепетала по-татарски: «Айны… Бу-айныэлер ечен.
Минем абыем хэм апам бар. Это для мамы… У меня братик маленький и сестры…»


Всадник соскочил, выхватил у неё помидоры. Со страшными, непонятными
ругательствами.


Стояла и смотрела, как уменьшается облако пыли под копытами его коня.
Руки и ноги дрожали.


В совхоз за оплатой она не пошла. Всю обратную дорогу плакала. Шла и
спотыкалась. Совсем иным казался ей и гигантский мост через реку, и совсем уже
не страшный поезд. Лучше бы он её переехал…


Еле дошла до их дома у вокзала.

- Где была?

Молчала. Напилась прямо из ведра,
упав на колени. Вода студёная и чистая.


Мама выкладывала на стол картошку в мундирах. Необычайный ее аромат
дразнил ноздри. Казалось, так вкусно она никогда не пахла. Вымыла руки.

- Утыр ашарга. Есть садись.


Обжигаясь, запихивала картошку в рот. Вдыхая её головокружительный
аромат, окуная в соль.


А потом вдруг поняла, что больше глотать не может. Есть очень хотелось,
но спазм сжал горло, и она увидела, как на струганный стол падают её слезы.


Мама села рядом и обняла. Ощутив родное и доброе тепло, Саджида
разревелась по-настоящему.


Мама ни о чем её больше не спрашивала. Только баюкала и гладила. Выплакавшись,
Саджида уснула на её руках.


Мама рассматривала испачканные в траве, ободранные в кровь ладошки с
землей под ногтями. Тихо баюкала. Перенесла на кровать. Саджида ничего не
понимала… Всадник на скаку все повторял её слова по-татарски. «Айны, айны… Вот
что это означает? Ворьё! Всех в лагеря! Отродье!»


Саджида открыла глаза.


Мама сказала, что она пойдет в школу в восемь лет, через год, она
обещает.




Семьдесят, ей уже семьдесят. Не может быть… Много трудов было в жизни,
много опасностей, горестей и редкое солнце счастья.


Иногда ей снится странный сон. Всадник на чёрном коне, страшный, как
возмездие, всадник конца времен, несётся на неё. Всегда – с занесенным над
головой мечом. Она просыпается в момент, когда меч готов опуститься на голову.
И вспоминает маму…


Сколько бы тебе не было лет, без мамы ты – сирота.


Потому что мать с момента рождения ребёнка и до последнего мгновения,
когда навсегда закроются её глаза, спит в пол глаза. Смерть – что это? Если
любовь матери навсегда?


Если бы ей сказали вдруг, что айны жива… Она из своего города на коленях
доползла бы до Воскресенска, туда, где бесконечные грядки упираются в небо, где
мамины руки. Она смогла бы.




Саджида открыла глаза: в дверь робко постучали. Мама распахнула дверь.


Слёзы еще не успели высохнуть на
чумазом лице. Саджиде мгновенно стало стыдно за них, за свои пыльные ноги, за
нищую обстановку их дома, за земляной пол…


Потому что она никогда в жизни не видела такой красавицы. На незнакомке
была строгая чёрная юбка чуть ниже колена, открывающая ноги в чулках и туфельках
на шпильке, какая-то невероятная блузка из тончайшего муслина, обнимающая её
словно облако, над которым на высокой шее сидела аккуратная головка с таким нежным
выражением лица, что Саджида задохнулась от восторга. Это фея? Ах, если бы она
могла понять, что она сказала. Незнакомка говорила по-русски. Мама смотрела на
неё, кивала и улыбалась! Саджида вообще не помнила, чтобы мама улыбалась. Каблучки
феи тонули в их земляном полу. У мамы в руках фея оставила какую-то бумагу.
Когда она ушла, в воздухе всё еще слышался тонкий райский, ангельский аромат.


Мама сказала, что это учительница. Саджида пойдёт в школу в этом году,
её всем обеспечат. Саджида не могла поверить. У неё будет платье и белый
фартук? И книжки с тетрадками? Мама сказала, что сошьёт ей холщовую сумку. Неужели
она будет видеть фею каждый день? Она знает, кем станет. Она будет
учительницей, когда вырастет.


Сейчас, когда ей плохо, она вспоминает, как шла в школу в первый раз. Эти
её шаги – вечны. Она не боится смерти, пока может вспомнить тот день и айны. Ей
говорили, что жизнь её была очень успешной. Она ничего не говорила в ответ.
Потому что всегда помнила, что заплатила цену сполна: четыре помидора.


После ухода учительницы Саджида никак не могла осознать до конца, что её
мечта стала явью. Поэтому трогала руками следы от острых каблучков, которые
остались в земляном полу.

⁣JENNIE 제니 SOLO THE SHOW Live

_____________
Видео канала ⁣TheRichman - ⁣https://www.youtube.com/@yupaporn9491

⁣Декабрьский снег

От бессонницы вьюг
по ночам невозможно уснуть.
Я их тоже люблю
и сейчас отправляюсь к вам в путь.
Я хочу подарить
вам предчувствие новых дорог.
За порогом зари
слышен отзвук далёких миров.
Слышен топот шагов,
что опять упираются в снег.
Нет ни спичек, ни дров –
я их в срок запасти не успел.
Но удача моя –
не в умении выгадать впрок.
Я рождён устоять
под напором обид и тревог,
отыскать свет зари
сквозь пустую бессонницу вьюг,
чтоб потом говорить
как я эти печали люблю…
Чтобы врать вам в глаза,
ибо я от отчаянья слеп.
Я пришел рассказать
как опасен декабрьский снег.

10.12.2022


⁣P. S.

Лучше быть нелепым, чем предсказуемым

Не смейся, друг, ни надо мной,
ни над израненной судьбой
моих простых печальных дум,
желая показать свой ум.
Когда б не эти пустяки,
я был бы глуп как мотыльки,
порхающие над огнём, –
беспечен и самовлюблён.
Писал о смерти бытия,
но живы вы и счастлив я,
что нет пророчеств в тех стихах,
что диктовали боль и страх.
Враги, любовь, бессмертье строк…
Какая блажь, какой восторг!..
Я ошибался много раз.
К чему непрошенный сарказм.
Я звёзды в небе созерцал!
Ужели страсть равна уму.
Блуждал во тьме, кричал в сердцах,
ветрами пьян, и потому
не смейся, друг, ни надо мной,
ни над израненной судьбой
моих простых печальных дум,
желая показать свой ум.

Дмитрий Павлов: ⁣Таинственная пирамида Сехемхета — есть ли шанс туда попасть?
⁣5-й семинар "Пирамиды и время" (Муром, 12-18 июля 2020)
⁣- - - - - - - -
⁣🧮 Наши книги с автографом:
https://vk.com/laimerch
https://project.lah.ru/merch
⁣⁣- - - - - - - -
⁣✨ Смотреть в раннем доступе новые видео и лекции, а также материалы, которые мы не можем выложить на Digiboo, можно по подписке на Спонсор.ру: https://sponsr.ru/onlinelai/
- - - - - - - -
Наш основной сайт: https://lah.ru/
Сайт проектов ЛАИ: http://project.lah.ru/
Форум ЛАИ: http://laiforum.ru
⁣⁣- - - - - - - -
ВКонтакте: https://vk.com/laivk
Инстаграм: https://www.instagram.com/lahlabhistory/
Кинозал ЛАИ: http://kinozal-lai.ru/
Страничка на Facebook: https://www.facebook.com/laipublic
Youtube: http://www.youtube.com/user/OnlineLAI
⁣⁣⁣- - - - - - - -
Путешествия вместе с ⁣Атурс / Круиз-конференция ЛАИ: http://aturs.ru/
⁣⁣⁣⁣- - - - - - - -
⁣⁣👉 Записаться на лекторий ⁣им. Андрея Склярова: ⁣http://project.lah.ru/lecture

⁣Пошаговая инструкция ускорения Windows 10 2004, с отключением ненужных настроек, мониторинга, удалением встроенных приложений и другой опимизацией. Нажми https://goo.gl/zTd1vQ подпишись на канал, нажми на колокольчик, чтобы узнать о выходе нового видео.

1. Программа Dism++ страничка на GitHub: https://github.com/Chuyu-Team/Dism-Mu...

2. Резервное копирование Windows: http://bit.ly/35Ej2CY

3. Ликбез, как пользоваться компьютером: • Как пользоваться ноутбуком и компьюте...

4. Не работает микрофон? Нажимай • Не работает микрофон в Windows 10 Что...

5. Отключить обновления Windows временно или постоянно: • Как отключить обновления Windows 10, ...

6. Текстовая версия: https://nastroyka.pro/node/162


Источник:⁣https://www.youtube.com/@urtaev

Официальное видео песни "Highway to Hell"

Третий урок курса "⁣Ботаническая иллюстрация с чернилами"

Мурат Насыров - Я-это ты

⁣Красный конь
Берегись! Не жди подмоги -
И не стой, не пустозвонь:
Видишь, мчится без дороги,
Как огонь горячий конь,

На заре он алый! Красный!
Жаром плавятся бока,
На пути стоять опасно
Удалого рысака:

В жилах – сила, мощь и воля,
И стихия, и полёт,
Он копытом вздыбил поле -
Звон в ушах! Земля вразлёт!

Скачет конь, врываясь в тучи,
Разгоняя облака...
Это Русь, конём могучим,
Мчится в даль через века,

Машет огненною гривой,
Как предутренний рассвет,
И взлетает горделиво
Алым знаменем побед!

⁣Рассмотрим подробно методику неинвазивной прогнозируемой
AI-коронарографии. Как ее можно использовать в медицине? Коснемся
истории создания. Определим точность обученной нейронной сети. Также
ответим на вопрос, как и где можно практически использовать приложение.
Поговорим про практическую реализацию обучения нейронной сети на Python и
написание приложения на React Native.

Ссылка на приложение для IOS: https://apps.apple.com/id/app/....coronarography-ai/id
Ссылка на приложение для Android: https://apps.rustore.ru/app/co....m.ai.coronarography.

Мы в интернете:
Telegram: https://t.me/atp_cardiology_news
Boosty: https://boosty.to/atpcardio
VK: https://vk.com/cardiologynews

⁣СТАНСЫ БЕЛОЙ НОЧИ
ИЛИ
АЛЫЕ ПАРУСА

По лёгкой зелени прозрачной
В сени погасших облаков
Клонился долу серп коньячный,
Маяк для птичьих косяков —
Труба над фабрикой табачной —
Дымок лилов.

Фрамуги, настеж отворенной,
Огнём струящийся квадрат —
Слюдой дрожащей застеклённый,
За крышей тлеющий закат
Не вверил кисти гений скромный,
Цедя мускат.

Баржа кроила гладь речную,
И тонким неводом за ней
Тянуло пену кружевную,
И струйки бледных фонарей
Воды коснувшись, врассыпную —
Хвостами змей.
На Петропавловке куранты
В ночи "Коль славен" завели,
К стене коленями атланты,
Держа за горло бутыли,
Пускали лужей по асфальту
Не жигули.

Из окон тёмных и незрячих,
За покосившийся фасад,
Балкона выдвинутый ящик
Ловил шипучий звездопад.
Меж белых поплавков рыбачьих
Искрящий град.

Покинув сонное жилище,
Медноголовый командор —
Обшлаг до золота начищен,
Трубу подзорную протёр
Глядит: на Марсовом кладбище
Горит костёр.

Чугунным, леденящим стоном
Разбужен опустелый сад,
Кривятся ужасом горгоны
В щитах чернеющих оград.
Ночь будто в чреве у Ионы —
Ни рай, ни ад.

И, мерной качкой обуянный,
Своим железным хомутом,
Тяжелозвонкий гроб стеклянный
Гремит над выгнутым мостом —
Трамвай последний и желанный,
Буксуя дном.

Спиралью медленною вьётся
И сыплет жёлтая фольга
С прицепленного кверху донцем
Цинкованного котелка.
И мошкара кружит и бьётся
У нужника.

И запускает метастазы
Со дна Карпи́ева пруда
Расплывчата и белоглаза
Полынно-горькая звезда.
И тонут копии с Парнаса,
Сходя туда.

И утомлённые нарзаном,
Налюбовавшись на мосты,
Не алчут тени у фонтана,
Кропя жасминные кусты,
Ни Силоама, ни Гихона,
Ни Вифезды.

Шипят и рвутся фейерверки,
В дыму алеют паруса,
Ревут сирены на Кронверке,
Огни — что стрелы в небеса
И словно пламенные спицы
От колеса.

Трясутся от волны ударной
В домах посудные шкафы,
И ангел средь снопов янтарных,
Не опуская головы,
Парит над дельтой лучезарной
Реки Невы.


ГРУСТНАЯ ПЕСНЬ СИНОПТИКА

То не шёпот Зефира на Ерике лодку качал,
Слюдяною волною плеская на скользкий причал.
То не в танце ночном, бурунами кружа, нереиды
Ударяли хвостами в гранитные мокрые плиты.

То не гипсовым эхом в строю ионийских колонн,
Сардонической рожей оскалясь, гремел маскарон.
То не феи лесов — безголосые девы дриады
По ветвям шелестели заснувшего Летнего сада.

И не сдерживал тучное небо суровый атлант,
На балконы и портики бросив свой грубый талант.
Облаками не правил архангел сусальным крылом,
Почитая по ветру клониться своим ремеслом.

Не кипением крови, но солнцем нагретые кони
Уминали копытом траву на чугунном газоне.
И тритоны в окладе решётки, сивея от пыли,
Только в ряби воды под мостом извивались и плыли.

Серебристая зыбь волновалась не арфой Эола,
Не Селена на сферу ночную узор наколола.
Посейдон никогда не закусывал Невской губы,
И Харон не возил к усыпальнице царской гробы.

Барабанили ливни и ясные дни приходились,
И светила, меняя друг друга по небу катились,
На железных колёсах качаясь грохочущим цугом
Пролетали трамваи и люди брели друг за другом —

Всякий день по утру муравьиной тропой на работу,
При любом положении дел, не смотря на зевоту.
И под вечер недели, труды обменяв на рубли —
От окраины к центру, покинув свои корабли.

Временами топчась и скользя на арктической стуже,
То с опущенным носом взирая на небо из лужи,
Оставляя следы каблука на горячем асфальте,
Или хлюпая тонкой подошвой по слякотной смальте.

И когда по-весеннему ночь становилась короче
Говорили: чернильный состав оказался непрочен.
Или просто: земля повернулась отлёженным боком,
Избегая научной тоски, говоря о высоком.

И к июлю, устав щеголять мавританским окрасом,
На бедре с шампурами, затарившись пивом и квасом,
Удирали к Маркизовой луже от зноя и пыли,
И коленом царапая дно полагали, что плыли.

В тополином снегу напивались, встречались, плодились,
Куковали на кухнях, ругались, дрались, расходились,
Наблюдали за розой ветров, переменами моды,
Без особой надежды следя за прогнозом погоды.

Глазуровано кобальтом небо над Марсовым полем,
Юный месяц за шпилем повис золотистым бемолем.
Только бронзовый чижик, хмелея на вечном посту,
Купоросной монеткой с карниза плюёт в пустоту.



КОМНАТА ДЕТСТВА

Помню старый комод и часы "Весна" —
Циферблат золоченый и ключ в замке,
И в смоле янтарной, печатью сна
Скарабей стекленеет в глухой тоске.

И рябит ковер, а над ним Она,
Что известна всем, но дает соврать
Любому, кто может сказать: Ага,
"Неизвестная"! Ибо союзпечать,

Тиражируя в массы ее портрет,
Образ дамы хотя и свела на нет,
Но сроднила всех, что куда ни ткни —
В каждой хате она, словно член семьи.

Помню шкаф, сияющий желтизной,
С помутневшим зеркалом в мир иной.
Приоткроешь створку и — темнота
Вытекает в щелку хвостом кота.

За тахтою детской, прижат к стене
Коробок с тесьмою и с мулине.
И в рулоне выкроечных таблиц —
Что в колчан набито вязальных спиц.

В этой комнате стулья, кровать и стол
В дни каникул давали усадку в пол
И обои незримо меняли цвет,
Оставляя за рамами темный след.

Все предметы были как существа,
Здесь гостила ёлка от Рождества
До капели мартовской. И в обряд
Было всей семьей разбирать наряд,

И в коробку с ватой, снегам взамен,
Зарывать до будущих перемен.
Этот хрупкий и невесомый клад,
И входить в обычных вещей уклад.

Отрывной календарь обронял листы,
То с мельчайшей вязью, а то пусты.
И распалось всё в еле слышный звук,
В пустоту, в дребезжанье, в колесный стук,

В переезды, в зимы, и в прах земной.
То, что было когда-то почти тобой,
Растворилось волною почти в нигде
Словно голос, эхо, круги в воде.

Михаил Белов. 2023 год.

муз. А. Петров, ст. Ю. Друниной из к/ф "Человек амфибия"