Ирина Трубкина / Баночка силы / Проза

⁣Ирина Трубкина
Баночка силы (святочный рассказ)

Тёмка крепко зажмурил глаза - хотелось поймать за «пятки» легкий
утренний сон. Но тот юркнул в приоткрытую форточку и слился с порывом
хлёсткого январского ветра, мелочно прихватив с собой обрывки собственных
придумок.
Зимнее полярное утро не дарит бодрящего рассвета. Тёмное небо
сценично выкатывает парад звёзд под бравурные всполохи северного сияния,
время от времени пряча их за кулисами облаков и пурги. И этот природный
спектакль длится всю зиму до весны.
Оттого и Тёмкино пробуждение было привычно неторопливым. Однако
приглушённый мужской голос в соседней комнате подействовал пуще любого
крикливого будильника.
- Папка вернулся, - обмирая прошептал Тёмка.
Минуло уже три месяца с той поры, как Тёмкин отец покинул семью и
уехал, с его слов, «подсобить вахтовикам». Тёмке было не понятно, отчего
мама, уговаривая отца остаться, украдкой тревожно говорила:
- Ваня, ну какой из тебя, портовика, вояка? Одумайся.
На что отец отшучивался:
- Помнишь, как наш дед Илья говаривал: «Как на охоту - так вострый глаз,
а как в войску - так в запас». Ты забыла, дорогая, что я с ружьишком в тундру
частенько хаживал и промаху, если надо, не давал?
- Тёме на будущий год в школу, ему твоя мужская острастка нужна,
шкодный парень растёт, - настаивала мама.
И отец, обнимая маму, пообещал:
- К школе уж точно вернусь…
«Ого, еще до школы уйма времени, а папка уже вернулся», - радостно
мелькнуло в голове у Тёмки. Скинув одеяло, он ветром влетел в соседнюю
комнату.
На табурете рядом с мамой, придерживая её за локоть, сидел Антон
Петрович – седовласый фельдшер с погранзаставы.
- Ну-ну, милочка, может, ещё всё образуется, поправится ваш муж. Хотя
рана чрезвычайно тяжелая. Ребят невредимыми из окружения вывел, а его
крепко зацепило… Врачи в центре всё необходимое делают, а вы небеса
молите, чтобы силы ему дали.
Антон Петрович, заметив в дверях Тёмку, поднялся, подошел к нему и
задумчиво потрепал его всклокоченные после сна волосы.
- Собирайся, внучок, папку проведать. Сегодня, под Рождество, рейсового
самолёта уже не будет, но вечером ждём санрейс, им и отправим вас в
госпиталь отца навестить. Ты уж маму поддержи, будь мужчиной.
Мама с опавшими плечами молча проводила гостя. А потом сползла на
колени и, уткнувшись в напряженное Тёмкино тельце, заплакала. Тёмка с
минуту стоял оловянным солдатиком, а потом, чуть склонив голову, поцеловал
маму в затылок. Она, очнувшись, перестала всхлипывать, поднялась и
обрывисто заговорила:
- Прости, сынок. Знаешь, папу ранили там… в горячей точке. Вечером
улетаем к нему в больницу на «материк». Я сейчас к соседям, деньжат одолжу
на поездку, дела улажу... а ты жди меня дома. Я тебе потом все объясню.

После ухода мамы Тёмка решил немедля помочь отцу выздороветь. И
вспомнился ему совет Антона Петровича «небеса молить». «А ведь он же
доктор, дурного не посоветует, – размышлял Тёмка, - небо над нами имеется,
да со звёздами могучими. Это сколько же сил надо, чтобы лучи свои яркие до
земли полярной дослать?! Может, силищей этой они с папкой и поделятся».
Только вот тары под звёздную силу не придумали ещё. Тёмка оглядел все
закутки квартиры. Не в сумку же силу звёздную упаковывать – улетучится. И
решил остановиться на маленькой стеклянной баночке, помытой мамой после
съеденного покупного варенья. Он навернул на неё крышку, сунул в
оттопыренный карман своей пихорки, по-северному укутался и спешно вышел
из квартиры.
В подъезде у входной двери он едва не споткнулся о соседского пса Ботю,
на днях вернувшегося со своим хозяином с зимовья.
- Ботя, укоротись! Дай дорогу! – бойко скомандовал Тёмка своему
приятелю.
Огромный лохматый Ботя поднялся и завилял хвостом, выражая
готовность к приключениям.
- Ну ладно, возьму тебя на тайное дело, - заговорщицки пообещал Тёмка.
Маршрут приятелей пролегал к плоскогорью, невысокому, но в
окрестностях посёлка самому близкому к звёздам. Груда занесённых снегом
валунов верными стражами охраняли подступы к вершине пологой горы, на
которой ютилась небольшая заброшенная вертолётная площадка.
Переметённая дорога была едва различима в проблесках небесных
светил. Но Тёмка отступать не хотел, так важна для него была эта задумка –
набрать баночку небесной звёздной силы для раненого отца.
Вскарабкавшись на площадку, Тёмка огляделся. Темнота прибрала все
приметы земной тверди, возведя её к небу. Всё во округе стало молчаливым и
непроглядным. И только звёзды космическим компасом определяли собою
глубину вечности. Тёмка, с протянутой кверху баночкой, казался живой и
трепетной сердцевиной этого безграничного пространства. Не ведая
молитвенных слов, он робко попросил:
- Небушко, дай звёздной силы папке поправиться… Наполни эту баночку
до края.
Приняв за приманку поднятую вверх банку, Ботя начал подпрыгивать,
пытаясь перехватить её из Тёмкиных рук. Но тот уверенно закрутил крышку и
приладил баночку в тепло, за пазуху.
«Надо успеть вернуться до мамки», - прикинул Тёмка и свернул с
проторенной дороги к валунам. Ботя громким лаем запротестовал.
- Ботя, не возникай! Здесь путь короче, огибать гряду не придётся. Шуруй
за мной, раз увязался.
Тёмка шёл осторожно, пробовал валенком снег между валунами на
прочность. Уплотнённый метелями белый покров, казалось, выдержит любую
нагрузку. Но в одной из коварных расщелин затаилась воздушная пробка, в
неё-то и рухнул Тёмка по пояс. Он упёрся локтями в великаньи бока валунов,
пытаясь вырвать своё тельце из каменной прорехи. Но снежная трясина под
ногами затягивала его вниз.
- Копай, Ботя, копай! – надсадно прокричал Тёмка.
Пёс могучими лапами рыхлил и отбрасывал снег в разные стороны. Вокруг
Тёмки образовалась лунка, но силёнок выбраться всё же не хватало. На
ушлом морозе ноги в узкой расщелине начали коченеть.
Тогда Ботя решил выудить друга за ворот пихорки, но она при этом стала
сползать бумажной обёрткой с заголившегося хрупкого тельца.
Пёс не оставлял надежды на спасение Тёмки и подсунул свою кудлатую
морду к его согнутой в локте руке. Паренёк попытался схватить Ботю за
ошейник и ещё больше просел в алчной дыре.
По-собачьи Ботя чуял, что, несмотря на все потуги, друг его обессилел и
замерзает. Значит, надо спасать теплом. Он начал укладываться клубком
возле Тёмки, понимая, что теперь будет его согревать или до людской
выручки, или до своей погибели…
- Нет, Ботя, беги, - попросил Тёмка, - надо к папке спешить. Беги за своим
хозяином, он меня вытащит отсюда.
Пёс в нерешительности метнулся.
- Не бойся, Ботя, медведь меня не задерёт, спят они сейчас! Беги, братан!
Баночка за пазухой не разбилась, надо её везти.
Ботя полным ходом рванул в посёлок. Не прошло и получаса, как у
Тёмкиной лунки остановился снегоход с прицепленными нартами
- Вооот тут какая напасть! И чего тебя сюда занесло, малуха?! – удивился
сосед и, похлопывая пса по холке, одобрил: - Молодца, Ботя!
Сосед бережно, с привычной для зимовщиков сноровкой, вызволил
парнишку из пагубной ловушки, уложил его на охотничьи нарты, набросил
поверх бедолаги меховушку и направил полозья своего экипажа к дому.
Лёжа на спине в пляшущих по ухабам нартах, Тёмка вглядывался в
таинственное Рождественское небо. Внезапно заметив звезду, отпущенную с
небес к земле, тепло подумал: «Отдыхать пошла. Ведь столько сил отдала для
папки! Вот поночует на земле, окрепнет и обратно вернётся».
На крыльце их встречала мама. Она подскочила к нартам, шепча соседу
«спасибо…», затем, опередив его, бережно подняла сына на руки и понесла в
дом. Потрясённая от свалившихся на неё за день тягостных известий, только и
спросила:
- Зачем Тёма?
Вскоре подоспел фельдшер Антон Петрович. Он осмотрел мальчика и
заключил:
- Серьёзных повреждений нет. Вовремя успели. А ссадины сейчас
обработаем.
Мама сидела на диване и потерянно смотрела, как врачуют сына. Понимая
её смятение, Антон Петрович приостановился, подсел к ней и, перейдя на
«ты», по-отцовски произнёс:
- По трассе непогода, пуржит, санрейс на сегодня отменили. Так что Тёма
не шибко подвёл тебя, дочка. Переведите дыхание, всё взвесьте…и если
решите всё же лететь, то первым самолётом вас отправим.
Вечером перед сном, крепко прижавшись к маме, Тёмка поведал ей свой
секрет о баночке силы для папы. Мама впервые за это время грустно
улыбнулась и пообещала:
- Обязательно захватим баночку. Ты молодец, сынок.

Только спустя неделю мама и сын добрались до подмосковного госпиталя.
Всё, чему раньше радовался Тёмка прилетев на Большую землю из арктического
посёлка, стало для него неприметным.
Мама в ожидании доктора топталась в больничном коридоре. Наконец
кабинетная дверь отворилась, и юная медсестра спросила:
- Вы жена Лукьянова? Проходите.
Через четверть часа мама вышла в сопровождении доктора, который,
продолжая разговор с ней, пригласил:
- Пойдёмте, я провожу вас к нему.
Запахнув на себе длиннополый белый халат, Тёмка украдкой спрятал под
него заветную баночку и оживился, предвкушая встречу с отцом. Но, заглянув
в мамины глаза, осёкся.
Подойдя к мутным застеклённым дверям с надписью «реанимация»,
доктор остановился:
- Сюда не принято пускать посторонних. К тому же, он после операции так
и не пришёл в сознание. Но, учитывая из какой дали вы приехали, делаю
исключение. И помните мои рекомендации.
Доктор завёл их в небольшую палату, где у окна в паутине медицинских
трубочек лежал отец, так похожий на замёрзшего в снегах путника. Мама
вздрогнула и качнулась. Доктор спешно усадил её на кушетку, немного постоял
и вышел. Ошарашенный Тёмка присел рядом.
Мама, внимая совету доктора, начала тихо рассказывать, казалось,
бездыханному отцу о делах житейских. А сын приступил к самому главному во
спасение отца. Он вынул заветную баночку силы, открутил крышку и тайно
приладил её под кушеткой.
Через полчаса доктор вернулся. Он дежурно глянул на монитор и
удивленно вскинул голову. Тяжёлые веки отца дрогнули и приоткрылись.
- Всё хорошо, вы с нами, - сказал доктор отцу и, оглянувшись на
посетителей, добавил: - Вот что делает семейный дух!
А Тёмка уверенно продолжил:
- И небесная сила.
- Мудрец у вас растёт, - заключил доктор.

В начале сентября Тёмка отправился в самую северную в мире школу. Он
крепко держался за руки обоих родителей – мамы и папы.