Ярослав Круглов / «Сева Стэн» / Проза
Сева Стэн
Посвящается О.Генри
Сева Гуляш по прозвищу Стэн с восемнадцати лет уезжал в Москву, месяца на четыре – на заработки. То офиком, то барменом. Как раз перед зимними праздниками, в самый сезон.
Подняв деньжат, возвращался в родную Лебедянь и гулял.
Начинал с того, что на вокзале вызывал кэб.
Такси тогда стоило в Лебро́не полтинник: пятьдесят рублей.
Стэн садился, откупоривал ствол вискаря и говорил водиле:
– Кузнецы, последний дом!
Улица Кузнецы находилась на другом конце Лебедяни.
Таксист, ничего не подозревая, ехал.
Стэн откидывался на сидении и расслабленно попивал вискарёк, с удовольствием рассматривая в окошко знакомые с детства поля.
Пока добирались до адреса, заканчивался первый пузырь.
Как только водила доезжал до последнего дома и притормаживал, Стэн доставал новую бутыль, с оттяжечкой кидал водиле пятьдесят рублей и провозглашал:
– На кладбище, Нижнее!
В Леброне три городских кладбища: Нижнее, Новое и Новейшее.
Нижнее располагалось в противоположном краю города от улицы Кузнецы.
Таксист вздыхал и поворачивал.
На исходе второй ноль-пятой они подъезжали к Нижнему.
Заснеженный холм. Вокруг – кресты, оградки. А на холме – милицейский домик.
Стэн обращался к водиле:
– Слушай, мне тут надо человечка забрать. У тебя багажничек свободен?
– Человечка? – эхом отзывался таксист, не понимая.
– Ну да, тело одно. У тебя в багажнике место есть?
– Ты чего?! Какое тело, какого человечка? – в страхе лепетал водила.
Выбегал, оставив Севу в тачке, и со всех ног мчался на холм.
Возвращался с двумя служителями порядка.
– Выйдите из машины!
Сева выходил и, смеясь, рассказывал им суть пранка.
Красноречием обладал.
Служители ржали и отпускали.
Стэн на прощанье давал им по сотке и возвращался к ошарашенному таксисту.
– Чкалова, последний дом! – провозглашал он, садясь и запахивая полы пальто.
Такой вот был человек, Сева Стэн.
Свистела у него фляга в мозгу или нет – никто не знал. Выпивал, махорку курил.
Они ехали с водилой по Лебедянской набережной в завершении праздничного дня гульбы.
Стэн расшучивал таксиста, располагал к себе, чтоб тот не обижался.
Шёл 2005 год. Набережная в фонарях неслась им навстречу, и заснеженный, сверкающий Дон ворочался подо льдом, и хмуро, нет-нет, да и посмеивался над проделками Севы Стэна.
