⁣ПОСЛЕДНЯЯ СИГАРЕТА

Последний залп последней сигареты,
мне в темноту… тебе на свете быть.
Снимает смерть с меня свои запреты,
а без запретов разве можно жить?

Идет война, война без перерывов,
и глушат маты грохот канонад.
Ослеп, оглох от всполохов и взрывов,
но я дышу, живой ещё солдат.

И мне прожить осталось… ровно пуля,
что оттолкнулась от плеча врага.
Она летит… а ты вдали уснула,
красива, безмятежна и нага.

Коснуться бы тебя, на миг увидеть,
шепнуть о главном, помолчать в тиши…
Война учит любить и ненавидеть,
срывая кожу с трепетной души.

Здесь всё без кожи, всё без сожаленья.
Слова и мысли, чувства так остры́.
Война срезает выстрелом сомненья,
смывает кровью в прошлое мосты.

Когда-нибудь пройдут боёв раскаты,
и только гром вспугнет тут тишину.
Вернуться на броне домой солдаты
и больше не найдут себе войну.

Ну, мне пора. Добита сигарета.
Судить приказы мне не по плечу...
…Я здесь упал, чтоб вам хватило света,
чтоб жили вы, я сжёг свою свечу.

Живите же, не плачьте, улыбайтесь,
храните своих близких в каждом дне.
Влюбляйтесь, никогда не расставайтесь,
и помните, прошу вас, обо мне…

…И ПОМНИТЕ, ПРОШУ ВАС, ОБО МНЕ.

Вит Дорофеев
04.03.2022



⁣БАТЮШКА

Ты веришь в Бога? Я вот верю,
хоть не ношу порой креста.
Он есть, и Он стоит за дверью,
открой её, раскрой глаза.


Бог есть у матери в молитве,
в тревожных мыслях у отца,
и Он с тобой, когда ты в битве
идёшь до самого конца.

Господь, как воздух, рядом с нами,
так незаметно дышим им,
но в трудный час пред образами
мы с Ним о главном говорим.

И Он же – батюшка-священник
в тот день меня благословлял,
как будто в новое крещенье,
свой крестик снял и мне отдал.

…Вокруг стоят бойцы-солдаты,
и Бог нам говорит: "Сыны,
коль суждены в бою утраты –
пусть первый я, потом уж вы"…

И было трудное сраженье,
на праздник свой явилась смерть,
в кровавом светопреставленье,
мне повезло не умереть.

Когда затихли взрывов громы,
меня 'трехсотого' несли,
я вдруг о батюшке том вспомнил –
Его слова меня спасли.

Хотел сказать ему спасибо
за крестик, что теперь храню...
Известие пришло, как дыба –
нет батюшки, погиб в бою.

В госпиталях подлечат тело,
потом на фронт или домой,
в душе занозой боль засела,
что Бог погиб за нас с тобой…

Ещё бы раз с ним повстречаться,
в глаза ещё раз заглянуть,
найти свой крестик постараться,
чтобы Его
ему вернуть.

Вит Дорофеев
18.06.2022




⁣ВЕЧЕРНЯ

Запах дымный, медово-ладанный
рукотворных окопных свеч…
Самокрут, на ладонях скатанный,
станет губы привычно жечь.

Табака горечь сухотравная,
перебьёт смерти сладкий вкус.
И шепчу я молитвой главное –
я вернусь, я живой вернусь.

Окружила война растяжками,
пристреляла солдатский путь,
и своим кулаком, костяшками
точно целится прямо в грудь.

Но нет страха и нет отчаянья,
лишь печаль затянула высь.
Об одном попрошу – нечаянно,
в эту ночь мне приснись... Приснись.

И во сне прошепчи заветное,
что растопит тоску мою.
Прикоснись ко мне сердцем, светлая,
и я выживу вновь в бою.


Все зароки мои, обещания,
как небесное – "…Аз воздам".
Ты оставишь следы ожидания,
я по этим вернусь следам.

Вит Дорофеев
09.02.2023


⁣ПОЗЫВНОЙ "КУЗБАСС"

Нам с рожденья даны имена
величавые или простые,
но когда наступает война,
выбираем себе позывные.

И воюют "Малой" и "Фугас",
и "Сушняк", и конечно же, "Батя".
Ну, а мой позывной здесь – "Кузбасс",
в честь земли, где родился я кстати.

В нём Сибири суровая мощь
и без края тайга, словно море.
В нём бездонная звёздная ночь
и поля, и ветра на просторе.

Я пришёл защитить наш Донбасс –
правый выбор и правое время.
Позывной, точно молот – "Кузбасс"
сокрушает нацистское племя.

Словно меч из далёких былин
лихо рубит предательства шеи.
Все мы в этом бою, как один –
ради жизни, во имя России.

И летят 'Позывные' в эфир…
Иногда пропадая в закате,
оставляют израненный мир,
пополняя полки Божьей рати.

Но я свой продолжаю поход,
и хранят меня ваши молитвы.
Пусть гремит неба огненный свод,
пусть дрожит поле праведной битвы,

верю – дома дождутся меня.
Я вернусь, и победное знамя
принесу из боёв, из огня...
С нами Бог!
Значит, Правда занами!

Вит Дорофеев
29.06.2023


⁣ЗНАЧИТ, ЖИВ

Бой был вспыльчив и злоскоротечен,
небо вниз, а земля на дыбы.
И упал я, войной искалечен,
на весы кратко-грешной судьбы.

Покачнулась в раздумиях стрелка,
смерть узнала души моей вес...
...редким пульсом стучит перестрелка,
там, где срезан осколками лес...

...вот меня погрузили на лодку,
вот толкают от берега прочь...
...я ж беззвучно кричу во всю глотку,
падал в день, а ударился в ночь...

Но из марева боли треклятой,
от заснеженной белой дали,
тело в ранах несут два медбрата
на руках по над чернью земли.

Чую, жив. Значит, справились братцы.
Видно, рано ещё умирать.
Значит, можно ещё надышаться.
Значит, будем ещё воевать.

Жаль, не знаю имён своих крёстных,
что меня принесли в медсанбат.
Но пока в этой жизни есть вёсны,
я молюсь за тебя, мой медбрат.

Я молюсь за тебя, медсестричка,
и за верные руки врача.
Шансы были – последняя спичка,
но зажглась моей жизни свеча.

Пусть горит и теплом согревает
всех, кто смерть пересилил со мной.
Пусть медБратьев сам Бог сберегает
под десницей своею благой.

Вит Дорофеев
04.07.2023


⁣РОДИНА-ДОЧЬ

По ухабам раскисшим, по рытвинам
день израненный катится в ночь.
Здесь, в закате кроваво-воинственном,
мы увидели Родину-Дочь.

Не зовущую в бой – Мать Великую,
вновь собравшую верных сынов,
а девчушку совсем... ясноликую,
что явилась в окопы отцов.

С этим образом нежным, молитвенным
крепнет сила и воля в сердцах.
И уверенность лезвием бритвенным
отсекает сомненья и страх.

Видно так небеса напророчили –
в час, когда разлили́сь реки бед
наша Родина-Матььстала Дочерью,
и сберечь её – Божий Завет.

Вит Дорофеев
03.04.2023

⁣ЖЕНЬКА

Его звали Женька, он очень стеснялся,
Косился несмело, почти не смеялся.
Сидели за партой одной и скучали,
Поэтому вязко, уныло молчали.

Он был коренаст, невысокого роста,
Одет был по средствам, немодно и просто.
К доске выходить он боялся отчаянно
И двойки хватал, как голодная чайка.

Девчонкой была я веселой, но строгой,
К парнишке спешила всегда на подмогу,
Ловил на лету Женька с места подсказки
И бодро порхала по карте указка.

Так время летело, мы славно дружили,
Друг другу подарки простые дарили.
И в мартовский день я сияла с мимозой,
Открыткой в стихах, не с дежурною прозой.

А после ко мне прилетела записка
И я поняла, что наш Женька … влюбился.
Влюбился в мой взгляд, озорную улыбку.
-Нет, это не я! Это просто ошибка!

Записку тайком показала подруге,
Она прошуршала по узкому кругу,
И после над Женькой весь класс потешался,
Сквозь слёзы мне юный поэт улыбался.

И Женька отсел на последнюю парту,
И дал всем понять, что мы вовсе не пара.
Стал замкнут и тих, и меня не тревожил,
И наши пути разошлись безнадежно.

Я Женьку того иногда вспоминаю
И стыд меня жарким огнём накрывает.
Мне искренне жаль, что я чувство живое
Толпе раздала, безнадежно позоря,

Что тайну я Женькину не сохранила,
Была не готова, ведь я не любила,
Поэтому и рассказала подругам,
А те посмеялись над мальчиком глупо.

И больше никто для меня через годы
Стихов не писал ни наивных, ни взрослых,
И где-то завяла та ветка мимозы,
Которую Женька дарил так серьезно.

Любовь - это честная, чистая нежность,
Её растоптать можно очень небрежно.
Сижу и грущу, обнимая коленки,
И только прошу я: «Прости меня, Женька»…


⁣СКАЗАНИЕ О ДОМЕ

Какой чудесный дом когда-то был:
Удобный, точно в двух шагах от центра,
На два подъезда - дюжина квартир,
А во дворе стояли стол с беседкой.

За тем столом мы дружно пили чай,
Друг друга пирогами угощая,
Тепло общались, мирно, по-соседски.

Уютом веял наш тенистый двор,
Где кроны тополей сплелись в обнимку,
А диких яблонь и ранеток до сих пор
Цветенья аромат волнует дивно.

Гудел гортанно голубиный говорок,
Дрожал черемухи игривый завиток
И шмель жужжал в узоре паутинок.

От дома было три минуты по прямой
До деловитой маленькой пекарни,
Где тетка сдобная припудрена мукой,
Вручала с пылу с жару очень важно

Буханку белого, ржаного щедрый круг,
Мы их несли в объятиях детских рук,
Дыша прелестным хлебным ароматом.

Ах как любил всех добрый, славный дом:
Распахивал нам радостно подъезды,
Пел песни - так скрипел дощатый пол,
Своим теплом лечил наши болезни.

Снежинок ворох с зимних шуб сметал,
Мгновенно зябкие ладошки согревал
И жизнь была простой и интересной.

Все наши тайны нежно дом хранил,
Страдал, когда скандалили супруги,
И школьников жалел, что было сил,
Когда им тяжек был гранит науки.

Дом нами жил, был юным, повзрослел,
Гулял на свадьбах и рождениях детей,
А на поминках плакал в скорбных муках.

Мы разлетелись из его гнезда
И стали жизни жить в других пенатах,
Но сердце странно ноет и тогда
Мы дом наш навещали, веря свято,

Что он как добрый предок будет ждать,
Подслеповато окнами моргать,
Прощать, что мы расходимся во взглядах.

Так дом наш отслужил домовый век,
Стал немощным, дрожащим и нескладным,
Стоял и спал, как старый человек,
Забытый всеми близкими внезапно.

Уютный двор бурьянами зарос,
Сдержать нельзя бессильных взрослых слез,
Как время рушит стены беспощадно.

И как-то раз, когда пришла весна,
Увидели мы страшную картину:
Что дома нет, осталась лишь трава,
А в ней лежат осколки и руины …

И не хватило воздуха на вздох,
И на мгновенье перестало биться сердце,
Ведь не обломки стен оставил дом,
Лежали там мои обломки детства …

⁣В один из дней простуженного марта,
В букетно-женский, или как его ещё ни назови,
Их к нам доставили,
её вместе с зелёным платьем из жаккарда,
Его с татуировкой пошлой о какой-то там любви.

Они заехали к нему в гараж погреться,
Включили музыку, разделись, завели мотор,
Не мудрствуя, они, естественно решили запереться,
И задохнулись, это не редкость, а уже фольклор.

Обычно жёны, ждать устав занюханых мимоз,
Приходят первыми в гараж и, так сказать, увидев поле боя,
Осознают...
Ныряет в ужас заготовленный психоз,
Реальность отрезвляет, бьёт...
Уже иллюзий никаких не строя,
Они не плачут, а скорей наоборот.

Его забрали сразу и увезли на Родину, в Тюмень,
Потом наврут чего-нибудь про папу деткам,
Свекровь затянет про недопониманье дребедень,
Как ни крути, а что-то нужно говорить соседкам,
Которых видишь каждый чёртов день.

Провинциалку ту, не умное дитя пролетариата,
Забальзамировали, что б не испортилась уже,
По всем канонам, не жалея препаратов,
Оставили под буквами Н.Ж.
Как королеву, безо всякой предоплаты.

Уж месяц пролетел, менты нашли в деревне мать,
И привезли её под протокол на опознание,
Она увидев свою дочь не стала напоказ рыдать,
Лишь изменилась как-то в очертаниях
И постарела сразу, словами этого не описать.

Протягивала мне какое-то тряпьё,
Я объяснял, что ничего не нужно, всё в порядке,
И лично в гроб простенький укладывал её,
В зелёном платье, лёгкий макияж и белый шарф в изящных складках,
И, наконец-то, съехала она от нас туда, где тлен и воронье.

Это не редкость и я вам не соврал,
Ведь отравление СО часто случалось в нулевые годы,
Я просто девочку такую здесь не ожидал,
Хотя, как говорят, что все они одной породы,
Вот, почему-то вспомнилось и рассказал...

* * *


⁣Генеральная уборка

Кроваво грязная, с ошметками вода,
Стекла в канализационный трап захлюпав,
Сегодня день бесхозника, - среда,
Захоронение невостребованных трупов,

Гнилых пакуем, как конфеты, в полиэтилен,
А расчленёнку, словно пазлы по фрагментам,
Того, кто был, немного не типично убиен,
И не оставил шансов никому для сантиментов,

Так, как не будет ни Шопена, ни сирот, ни вдов,
И ничего, что соответствовало бы тризне,
А будет Зил с бортами, несколько не струганых гробов,
И не обитых, из дороговизны.

На задний двор, на эстакаду, где приёмка,
Куда без перерыва свозят всякий хлам,
Их вытащим наружу, судЕб гниющие обломки,
И разместим по приготовленным гробам.

Последний гвоздь, как навсегда поставленная точка,
Окончен путь и ни к чему религиозное вранье,
Уехал Зил, увёз бесхозников, у нас теперь другие заморочки,
А на кладбИще безымянные таблички, экскаватор, воронье...

* * *

Ангел-хранитель на войне

⁣По небу полуночи ангел летел…

М.Ю. Лермонтов.«Ангел»

Хранитель летел и на скрипке играл.
Над полем, селеньями, кручами скал
Пронзительно реквием, горько звучал.
И слёзы по лику святому текли,
Дождём проливаясь на лоно земли,
Где люто народ от нацистов страдал,
Где сонмы снарядов вблизь били и вдаль.

Оплакивал Ангел погибель младенца:
Снаряд растерзал беззащитное тельце.
Хранитель мгновенно к нему подлетел,
Да только спасти всё равно не успел.
Он душу чистейшую в горний удел
Унёс и, влетая в сад райский Отца,
Её передал в длани Бога-Творца.

Младенец Хранителю крошечной ручкой
Махал и улыбку дарил из-за тучки.
Вдруг Ангел услышал глас Бога певучий:
Господь его в храм уцелевший послал
К купели крестильной, чтоб там восприял
Он с крёстными вместе другое дитя,
Чью душу хранил бы на жизни путях.

Вновь Ангел летел и на скрипке играл.
Над полем, селеньями, кручами скал
Крещенья тропарь вдохновенно звучал.
Услышал в купели небесные звуки
Младенец крещёный и к Ангелу руки,
Капризы забыв, умилённо тянул,
И тихо с улыбкой счастливой уснул.

Внимал он во сне звукам скрипки чудесным:
Хранитель играл колыбельную песню...




Роза«Михаил Лермонтов»

Есть роза тёплой белизны,
Чьи лепестки из перламутра
Как будто сделаны, нежны,
Подобны первым грёзам утра.

То символ высоты души,
Которая общалась с Богом,
Грустя в объятиях тиши,
Кремнистым следуя дорогам,

Когда в дни мира и войны
Вдруг вопреки земному мраку
Стихи небесной глубины
Текли на чистую бумагу.

Стихам бессмертье суждено,
И в честь великого поэта
Голландцами не зря дано
Названье розе белой этой –
«Михаил Лермонтов».

ТРОПА ПОЭЗИИ

Тропа поэзии и дерзостных мечтаний,
Высокого, священного искусства,
Ведёт меня сквозь горечь и страданья,
Воспламеняя разум, мысли, чувства...
Уже не представляю бытия
Без умозаключений и прозрений.
Мир постигаю, заглянув в себя –
Во время горних взлётов и падений.
Бывает, окажусь на высоте,
Откуда обозримое пространство,
Откроется, что мы уже не те.
Есть постоянное – в непостоянстве!

И ВЧЕРА, И СЕГОДНЯ, И ЗАВТРА

И вчера, и сегодня, так будет и завтра,
Я общаюсь с судьбой, как с подругой, на «ты».
Помогает мне, видимо, чистая Мантра.
За окном расцвели незабудки-цветы...

Ох, как тянет к истокам, к родимому дому,
Где давненько ликует чьих-то внуков страна!..
Погрустила по детству, помахала былому,
И любуюсь, как вновь расцветает весна.

Всё не так, как порою нам кажется с виду:
Смысл глубинный заложен во всякий предмет!
Как в неравной любви – про смурного Аида
И его Персефону, излучавшую свет.

Я себя не ругаю за то, что свершилось,
И за то, что уже не свершится никак,
Ведь навстречу судьбе не напрасно спешила,
Пусть теперь на подъём не всегда я легка.

ДУБ В ПАРКЕ им. В. Г. БЕЛИНСКОГО

Дуб необъятен и кряжист.
Ему, наверно, сотня лет!
Но он на вид здоров, плечист,
Ему подобных в парке нет.
И даже, сколько ни старайся,
Его вдвоём не обхватить.
Как к деду, к дубу прижимаюсь,
Пытаюсь с ним поговорить –
Ищу связующую нить
С тем, что давненько миновало,
Что предков славных волновало…

Сумею связь ту ощутить,
Не разорвётся рода нить!

ХОТЬ ГОРОЖАНКА Я…

Хоть горожанка я, мне всё же
Просторы сельские дороже!..

Меня дурманит пряный дух…
Там поутру поёт петух,
Мычат коровы, блеют овцы,
И день горячий дарит солнце!
А если жатва, косят сено,
Я с рюкзаком спешу к друзьям,
Чтоб счастье, радость – пополам!
Мне душны каменные стены.

Срываясь ветром с мест крикливых,
Я обнимаю взглядом нивы…
Там, лишь забрезжится рассвет,
Вся тяжесть – с плеч, сомнений нет!
Трепещет слово – в клетке птица,
Наружу рвётся, в высь стремится…
……………………………………….......
Я очищаюсь, я расту,
пересекая ту черту,
Что оставляет за спиною
всю городскую суету…

КАК НЕ ЛЮБИТЬ?!

Как не любить моей России ширь,
Глаза её, что неба голубее,
Её бескрайний мелодичный мир,
В нём воркованье стаи голубиной?!

Как не любить участливую душу,
Способную на подвиги всегда,
Она же – созидает, а не рушит,
Спасает мир мирской, когда беда.

Нет равных ей, и верю я, не будет!
Россия – Мать: хлопочет обо всём...
И кто её порочит нынче, судит,
Является не сыном – палачом.

Россия выстоит в жестокой битве,
Не даст в ней мародёрству процветать.
Я преклоняюсь перед ней в молитве,
Она победу сможет одержать!

Я СЛОВУРУССКОМУ ВЕРНА!

Из букв слагаются слова,
Из слов рождаются поэмы...
Я слову русскому верна –
Иного просто не приемлю!

Мне чужеродное зачем?!
Меня вскормила мать-Россия,
Пусть грает множество «грачей»,
Культура наша всколосилась
На почве многовековой,
На свежевспаханной землице,
Но не отсеяна порой
Полова из бурта ядрицы.

Мне так же чужд нездешний сленг,
Он непонятен в разговоре.
Наш русский слог благословен –
И здесь со мной не надо спорить!

Подборка стихотворений
«На крыльях любви»

* * *
⁣Свечи горели, пламенем рдели,
Мы в церкви стояли, как раньше хотели.
Читал нам псалтирь седой батюшка в рясе,
И день был чудесен, и день был прекрасен.

И я был красив, и ты несравненна,
И вечер божественный и вдохновенный
Украсил союз двух сердец очень нежно
Послав дорогую свою безмятежность.

И утро продолжило прежнее дело:
Ты стала женой, как раньше хотела.



Голубая кровь

⁣Ты ищешь выгоду, а я ищу любовь,
Но все же очень мы с тобой похожи.
В тебе, во мне есть голубая кровь,
Которая отсутствует в прохожих.

Но ты ее выпячиваешь вновь,
Кичишься ею, как своей святыней,
А я ищу, ищу свою любовь
И кровь держу, как на морозе иней.


* * *
⁣Вы свою юность схоронили,
А я ее веду с собой.
И вы, и я - мы все любили
И разговор вели с судьбой.

Но ваша юность не случайно,
А преднамеренно прошла.
А я свою, покрывши тайной,
Берег от всех и ото зла.

Но было множество соблазнов,
И искушений, и грехов,
Но вы-то думали о разном,
И, отгоняя все соблазны,
Вы жили весело и праздно,
А я любил всё без штрихов.



* * *
⁣Скучаешь, ждешь одной лишь встречи,
На небо смотришь ты в окно,
Но кончен день, и кончен вечер,
Еще не начато вино.

Всё впереди, я в это верю.
Любовь рождает свет, а тень
Уходит в прошлое за двери,
И наступает новый день.



* * *
⁣Ангел мой, не ты ли мне явился
И, с небес спустившись, возвестил,
Что в нее я ласково влюбился,
Для нее любовь свою хранил?

Знаю, милый, это ты был точно,
Знаю, милый, ты любовь принес.
И, связав два сердца нитью прочной,
Ты сказал: "Да будет всё всерьез!"



* * *
⁣Я перестал писать стихи,
Тебя не сделав виноватой.
Ведь стала ты мне как Рахиль,
И твои руки стали святы.

И я, как грешник, пред тобой,
Но на тебя взглянуть не смею,
Хоть мне дарована судьбой,
Как ты, молиться, не умею.

Как ты, страдая отдавать,
И не злобливо относиться.
Я лишь умею понимать
И на твои смотреть ресницы.

На зло, как ты, не отвечать,
Я тоже, знаешь, не умею,
Не обижаясь - промолчать,
Но так, как ты, в Него я верю.

Я перестал писать стихи,
Тебя не сделав виноватой,
Рахиль моя, моя Рахиль,
Твоей любовью всё объято.

⁣БИРЮЗОВАЯ СУДЬБА.




⁣Лёд - занавеска, осколки души,
Рай безмятежной моей суеты.
Холод объятья свои подарил,
Я от блаженства былое забыл.



Стихла агония пылкой любви,
Мир закрывает двери свои.
Сжалась тончайшая муза строки,
Мне под водою крылья видны.



Замки кораллов, духовная блажь,
Я отправляюсь в последний вояж.
Чувства уснули мои в глубине,
Жизнь отдаю бирюзовой волне.


Звёздочки вижу над кромкой миров,
Я по другому к жизни готов.
Тело вкушает медовые сны,
Строчку кончаю свою у судьбы.



Я не готов возвращаться в миры,
Мне поединки времён не нужны.
Правду нам рыбы не даром молчат,
Им запретили дорогу назад.



Встречу закат на хрустальном песке,
Он скоротечно бежит по руке.
Телом сольюсь на рассвете с волной,
Буду молчать бирюзовой судьбой.



******************************
© Copyright: Николай Гуричев, 2020
Свидетельство о публикации №120053009572

Источник: https://poembook.ru/poem/2410894

⁣⁣НОВАЯ СТРАНИЦА

Здравствуй, зимушка-зима!
В своё время к нам пришла.
Чистотой накрыла землю,
Крыши, мысли и дома.
Глядя на тебя светлеют
Очи грустные мои.
Глядя на тебя теплеет
Сердца камушек в груди.
Щебет снегирей, синичек,
Воробьишек суета,
И игра в снежки детишек,
Снежных шапок красота -
Всё мне душу оживляет!
Всё зовёт меня: "Возьми
Новый лист - он чист, сверкает,
Новые штрихи плесни
На листок другого года.
Начертай на нём всё вновь.
Пусть с тобой всегда природа,
Дружба, радость и любовь!"

18.11.2022 г. Голицыно


ЛЕТНЯЯ ПОЭМА

( Отрывок из Вступления)


Ах, лето! Как люблю тебя!
Травы, цветов благоуханье
И непрерывное шептанье
Листов, цикады ждут меня.

Твоё тепло несёт любовь
Всему живому, душам нашим.
Плоды земли текут из чаши
И наполняют плоть и кровь.

Насквозь промёрзшею душой
Стремимся в лес скорей, к природе.
В объятиях Солнца на свободе
Вернёмся в колыбель, домой.

Раскаты грома, дождь стеной,
Сияние капель-изумруды
И блеск листов, травы повсюду,
И аромат пьянит хмельной.

Москва-Голицыно 2019-2020 г.г.


СЕРДЦЕ

Прислушайся…
Тук-тук.. Что это?
Сердце!
Оно так тихо,
Трепетно стучит…
И если боль в тебе, иль где-то,
То кричит:
- Я здесь! Я знаю, как помочь! –
И бьётся всё сильнее…
Но глухоту и сухость
Превозмочь не можем.
И, слабея, крик тонет
В мыслеформах, рассуждениях..
Опять бредём мы
В разных направлениях,
В который раз сбиваяся с пути…

23.02.2019, Голицыно

ГОВОРИТЕ ДРУГ ДРУГУ ПРО ЛЮБОВЬ

Говорите друг другу про любовь.
Говорите часто, бесконечно.
Обнимайте друг друга вновь и вновь.
Не скупитесь - мы живём не вечно!

Вы дарите друг другу доброту,
Тёплых слов и ласки не жалейте.
И несите, несите красоту
Каждым звуком, словом, делом лейте.

Все порывы гнева вы сдержите -
Как пламя разрушительны они.
Милые, друг друга берегите.
О, будьте счастливы, прошу, все дни!

24.02.2019, Москва-Александров


ПАСХА

Воскрес поэт любви земной.
……………………………………
Чтоб вечно жили мы с тобой,
Он кровь свою отдал за нас,
И свет любви его тотчас
В сердцах людей воспламенился,
Набатом радости забился
И возвестил Благую весть:
Христос воскрес, Христос воскрес,
Христос воскрес из мёртвых!

28.04.2019г. Голицыно.

⁣
Я подданный
Германии
Я преданный
России
Мы много
горлопанили
За годы
те-прости меня
Живу на
этой-»подданой»
Душа
болит о «преданной»
Шепчу
молитву богу я
На русском,
на изведанном
Мечусь
в двух измерениях
Вески
снежком побелены
Внучек
растет на «подданной»
Друзья
остались в «преданной»
Брожу в
лесах Германии
И чувствую
уверенно
Судить
меня не «подданной»
Люблю
другую преданно!
Года мои
измеренны
Что
завтра-неизведанно
Отдайте
тело «подданной»!
Пустите
душу к «преданной»!


⁣
Я вернулся
сюда
Где я
жизнь обрел
Так
просилась душа

Под
двухглавый орел
Слышать
русскую речь
Воздух
русский дышать
В землю
русскую лечь
Наяву,
не мечтать
Не
обязанность-честь
За нее
умирать
Было так,
так и есть
За Россию!
За мать!
Сколько
их полегло
И готовы
опять
Разрешите
и мне
Наяву,
не мечтать!
Разрешите
и мне
Не секрет,
и не скрою
Присягал
я тебе
А
присяга-святое!
Хватит
слов, где дела?
Поручите,
уверен, осилю
Для любви
меня мать родила
Я любовь
посвещаю России!
Тысячу
раз за тебя умирал
Тысячу
раз уходили другие
Тысячупервый,
позвольте, я встал
Грудью
встал на защиту России!
Все кусают
тебя, воронье
Все
ужалить хотят побольнее
Не позволю!
Не смейте! Мое!
Навсегда!
Я с тобой! Мы сильнее!



⁣
Человек-создание
тонкое из чувств
И ощущений
удивительного тела
Он
основатель существующих искусств
И наделён
сознанием без предела!
Сокрыты
в нём предатель и герой
Кто рядом
дышит-до поры не знаю
Один
спасая жертвует собой
Тебя
предаст другой, себя спасая!
А сам я
кто? На деле, не желанью
Вопрос
такой ответить не легко
Слова
пусты, потребно испытание
Пройти
его не каждому дано!
И что?
Себя желаешь испытать?
И да и
нет. По-честному признаюсь
Отвечу
да-хочу себя познать
Отвечу
нет-событий тяжких не желаю!
Мне. Слава
Богу, пальцы не ломали
Такое
видел шпионское кино
Под танком
был, в траншее, обкатали
Но танк
был свой и было так давно
Но крутится
тревожно в голове
В горячих
точках посреди огня
И примеряю
заново к себе:
А я-бы
смог? Как поступил-бы я?

Наивно
думать лёжа в тишине
Что
испытание выдержу-не честно
Я не был
в пекле, не горел в огне
И
поступил-бы как, мне тоже не известно!
Когда
услышишь-я бы тоже смог!
Не торопись
на слух ему поверить
Поступок
в корне отличается от слов
Делами
будешь человека мерить!


⁣
Я люблю
находиться «внутри»
Быть
участником, средством, объектом
Я люблю
этим чувством любви
Быть
пронизанным насквозь, согретым!
Когда
ползают, с визгом «щенки»
По тебе,
у тебя по телу
Мои внуки,
мои корешки
Моё самое
важное дело!
Я участник,
причина, я знание
Это я их
тела «лепил»
Моя кровь
в них, моё созидание
Я для них
эту жизнь сотворил!
Я живой,
я живу, и не каюсь
Я цветок,
я пыльца, я пчела
Этим
чувством я наслаждаюсь
Часть
меня, всё моё, это я!
Всё в
одном: причина и следствие
Биополе,
генетика, страсть
Моя цель,
назначение, ответственность
Моя Богом
мне данная власть!
Я уйду,
не имеет значения
В них
теперь я навечно живой
Жизнь-игра,
ЕГО развлечение
Жизнь-миг,
происшедший со мной!

Подборка стихов, читает автор Жанна Вишнякова Арс


ГРУСТЬ

⁣Плачу, не могу сдержаться,
В горле будто ком стоит.
И не знаю, в чём причина,
До утра свеча горит.

Кажется, что не сложилось,
Что жила не так.
И любовь недолго длилась,
Всё не так, не так.

И молчала я не к месту,
Говорила невпопад.
Словно я среди пустыни
И обсыпал меня град.

Отвечала "нет", когда,
Можно было "да" ответить.
И другой тропой пройти,
И тебя могла бы встретить.

И текла слеза за слезой,
Словно дождь полил за грозой.

Свет в окно пробрался тихо,
И от грусти уводя,
Я очнулась, и не вспомнить,
Отчего грустила я.


СТИХИ

Стихи не пишутся, когда всё хорошо....
Но лишь, когда душа на части рвётся,
Вдруг оголённый нерв души коснётся,
И вот тогда ложится строчкой стих.

И, обнаружив лист тетради школьной
Из жизни прошлой, и такой раздольной!
Ты понимаешь, что в шестнадцать лет
Намного лучше пишешь, чем поэт.

Нужны обида, боль, разлуки след,
Когда тебе уже сказали:"нет",
А ты переживаешь вновь и вновь,
Тогда в стихах расскажешь про любовь.

Обострены все чувства в этот миг,
Ложится строчкой, слог за слогом стих.
Неужто тайны ты любви постиг?
Но плещет чудодейственный родник!

Стихи не пишутся, когда всё хорошо....


ТАКОЕ ВОТ БОГАТСТВО

Ты не ищи минутных встреч,
Не создавай себе кумиров.
Давай попробуем сберечь
То, что осталось в этом мире.

Святое в жизни должно быть,
Святым и оставаться.
Кого-то искренне любить,
За грош не продаваться.

Спасибо, что остались ЧЕСТЬ,
ДОСТОИНСТВО и БРАТСТВО!
И, Слава Господу,что есть
Такое вот БОГАТСТВО!

⁣ЗОНКА-ВЫПИВОНКА


Фантасмагория
для балаганных кукол
в трёх глюках


Злодействующие лица:


Блатной Пегас. Битый досиня, несудимый с осени. Завсегдатай зон да тюрем — то в ШИЗО, то в БУРе, то на нарах, то на шконке, то в КПЗ, то в осуждёнке... Мотать срок задолбался — и в бега подался.

Генерал Наднамный. Важняк-милиционер, начальник контрразведки Системы спецмедвытрезвителей МВД СССР. В гастроном направлен — по заданию вышестоящего по званию. Цель задания проста: проникнуть в злачные места, среди народа покрутиться, по-свойски в очередь внедриться, купить бутылку водки и обстановку отразить в оперативной сводке.

Капитан Нержавейка. Генеральский адъютант — служака, карьерист, педант.

Рыжий Опер. Сыскарь — супер. Под бандюгана шифруется, на погоняло
«Ржавый» отзывается.

Продавщица Клавка. По блату водку продаёт из-под прилавка.

Васька Подтёркин. Он легче Родину предаст, чем взаймы копейку даст. Филки в свинью-копилку заначивает, капиталец сколачивает; приторговывает чем придётся. В миллиардеры рвётся.

Илюха Неврубон. Кряжистый, будто из дуба топорами тёсаный — детина, ломом подпоясанный. Пролежал пластом он тридцать лет на печке — самогонку пил, при свечке. Послан деревенской сходкой ходоком в Москву за водкой; паспорт, кошелёк по пьянке потерял; угораздило — застрял. Не врубится — как извернуться, чтоб в деревеньку возвернуться.

Старец Калькутта. Марьинорощинской заточки старичок! Греет зоны: за колючку уркаганам наличман шлёт с воли — на чифир, водяру, табачок... В фуре, на «Камазе», мешки с баблом по кичманам развозит. Первым жиганами был на Соловках коронован! Для тех, кто с понятием, — навроде священной калькуттской коровы: за то, что впрягся сидельцев кормить и поить, не моги его ни резать, ни доить.

Зомбуша. Кто он — и сам не знает, дурик: живоглот или жмурик.

Банда Белых фильтров:
пахан Ворохан. Карак казанский. Смотрящим за Москвой ордынцами
поставлен, братвой татарской. Козырный, с весом! Под гжель расписан.
Брательники Боковички. Засовывают фраерам в носы бычки; изредка, из уважухи, — сигареты целые, фильтры — белые; не всем подряд, а кто в дымину пьян — свалился, где отруб застал — до хаты не дотопал. Плачь по мужу, Пенелопа!.. Хохмачи. Ещё и не такое горазды отмочить.
Качок. Старший Боковичок.
Сморчок. Младший Боковичок.

Мальчик Филипок. Этот маленький шалун опасен, как медведь-шатун.
Всюду шатается с косяком — папиросина в зубах, с прикушенным мундштуком. Что мены, что урки — ему до фени по обкурке: кому бы ни забил он стрелку, разборка кончается перестрелкой.

Девочка Роза. Из «Кама-сутры» знает позы. За грины она путанит, на шару трахаться не станет; её дрючат интуристы — герр, месье и даже мистер.

Растерзайка. Шмара из кошмара.

Старушка Пердушкина. Спекулирует водкой и тем, на что был спрос, когда была молодкой.

Полемист Демагогиевич Балаболкин. Эталон горячечного демократа: краснобай, обожатель дебатов; доводят словопрения до умоисступления — предпочтёт под пытками загнуться, нежели заткнуться.

Шурка Местнота. Шуропан, домушник; на сотни краж одна отсидка, прушник.

Ванька-остаканька. Шахтёр, бугор; глазомер — барменам пример. Под видом ремонта теплотрассы, подкоп мастырит под сберкассу.

Шахтёры. Бригада горняков, пятеро сутулых мужиков.

Товарищ Синюгин. Председатель колхоза имени «70-летия Летящего
в коммуну паровоза».

Колхозники-продотрядовцы. В Москве крестьянский продотряд сметает с полок всё подряд: спиртное, съестное, штучное, развесное... Штурмуют кассы под транспарантом красным: «ДаёшЪ колбАсы в массы!»

Кулак Шматок. При Ленине раскулачен, подался контрик в лес. Про Перестройку от геологов прослышал. Вышел. Злобствует! Под полой — обрез. Поквитаться с коммуняками грозится, за коллективизацию. В очередях ведёт махровую антисоветскую агитацию.

Зубилыч. Стахановец, фронтовик — сталинской закалки большевик.

Сявка Бескликушный. Бормоглот — ещё тот! Пьёт — что течёт: любая влага — на спирту — ему во благо, слабоумный доходяга.

Хаим Фрайерман. Ни в мать еврейку, ни в еврея, своего отца, в кошаре иудейской паршивая овца — запойный пьяница.

Доктор Айбодун. Экстрасенс, шаман, колдун. Эскулап из греков… не голова — аптека! Рукоприкладством лечит, бубном, палочкой с огнём бенгальским, волшебными финиками, себя — в поликлинике. Пациенты, кто не протянул ноги, чудом повыздоравливали — правда, немногие.

Кроме говорливых артистов, участвуют горластая массовка и бессловесные статисты: крики -- цивилизованные и дикие, дворник, чистоты поборник, снующие прохожие, на нас с вами похожие, горцы в кепках-аэродромах, пара, с носилками четверо санитаров, в рыцарских доспехах металлист, балалаечник-плясун -- колченогий солист, торгаш с детской коляской, в белом халате, столпотворение покупателей, милицейский патруль — ретивая тройка, на Блатного Пегаса облава, полувзвод, двое дружинников и демонстранты — орава.

Помимо персонажей, очеловечиванием титулованных, шелупонь задействована, дрессированная: Тузик, рыбка, мухи, кошки, чёртики, воробушки и мандавошки.

Время. Соответствует галлюцинируемой теме. Междусобойчик кремлёвских важняков правит толпенью крезанутых глупняков. По всей стране проходят митинги и шествия, налицо симптомы массового сумасшествия.



Глюк первый



Штрафной изолятор. Меблирован казённо. На цементных подмостках шалый архаровец в зебристой робе. Сиделец окрылён Блатной Музой. Бенефис.


Блатной Пегас декламирует от решётки вертухайскому глазку:

— Из тюрьмы
спецом для вас
стишок прочтёт
Блатной Пегас.
Забубённого, меня
повязала ментовня.
Налетели кодлой –
и запинали, падлы.
Повод веский, а выпить не с кем. Крытка! Лафе кранты — отсидка... Скоротаю-ка облом воспоминанкой о былом.
У зэка в думках что? Свобода!.. За себя базарить буду… Что пятерик на зоне, что десятка: откинешься, воля — в непонятках.
Помню, ходу дал я в мае. Чуть не сошёл тогда с ума я!.. Государила в те годы партячейка — Политбюро ЦК КПСС, четырнадцать кремлёвских важняков, семейка. Союзом коноводить Горбачёва выбрали они — послушный, приглянулся он. Снизошёл на Мишаню закидон; по центру постоял на мавзолее — и закосил под Моисея: колоннами, походным строем, народ советский выводить стал из запоя; без карты вёл, без компаса — в коммунизм, по наводке Ленина-Маркса: «Ищи у-у-устье, где исто-о-оки, а запад — где-то на востоке».
Чтоб до вас домчало — не с конца начну, с начала.
По утряне — с бодуна — просыпается страна. У народа — отходняк. Поправится? Верняк! Кто чем — пивком или поллитровичем; сгонял -- и нормалёк… Теперь прикиньте-ка: толпень подваливает за бухлом, а там — голяк, отовариться — непрохонже. Перестройка! Забодяжена уже.
Кирнуть, при горбачёвской власти, — не то что зэку, вольняшкам было за счастье. Прессовал — внаглянку, подлянка за подлянкой! — бормотушку упразднил, прикрыл шалманы... вилы! в магазинах что было: за водярой, за винищем — очередищи; после обеда стали продаваться — прививали нам отвычку по утряне похмеляться. Чем попало дерзали мы взбодриться! — аптечная микстура, парфюм, денатура... не залеживались на прилавках;
тоже самое в продуктовых с шамовкой: враз сметалось — всё, что выставлялось!.. И от Бреста до Курил самосад народ курил — неделями в продаже нет ни папирос, ни сигарет… Зато повсюду — уйма лозунгов призывных; с плакатов — кумачовые понты: «Вперёд к победе коммунизма!»… Загнали если б нас туда — кранты… Э? Ништяк житуха! — ни в стельку, ни под мухой — сбылась ленинская заморочка, коммунизм — настал, народ дошёл до точки: ни в бу-у-удни не бухает он, ни в пра-а-аздники — подшился, заделался в отказники. Э?
Повеселиться хочется, да что-то не хохочется. Ей-ей! Такое может — лишь приглючиться.
Заветы Ленина не в силках был народу навязать Горбач, с коммунизмом пролетел Ильич: кое-что недотумкал, воплощёнка не срослась с задумкой. Мы, бывшие совки, откипешили послабуху — право быть, когда угодно, пьяными. Важняки в Кремле прогнулись перед нами, россиянами! Продажа — круглосуточно. Чего только нет в вино-водочных! От трёхлитровой — до чекушки, от вискаря — до бормотушки. Ну такая красотища! чем в Америке почище…
Заглянем-ка в прошедший век, где жи-и-ил советский человек...

Короче, так: сачки вам в руки — и ловите глюки.
Баю-баю, свет я вырубаю.
Эх, было времечко! -- пять копеек стакан семечек…

Заинтригованы? Э?.. Интересно? Э?...
Прокурору тоже интересно. И что?
Перетопчется!

⁣Самолёт летит, мотор работает …

Евгений Хохряков



- Вы в Иркутск летите? - спросила
женщина с ребёнком, усаживаясь рядом. В
соседнее кресло.

- Да, а что? – ответил я.

- Замечательно! – обрадовалась соседка.
- Значит, нам по пути!

Я с сомнением посмотрел на этот «бонус»
с правой руки. Что-то мне подсказывало, что полёт будет экстремальным. Малыш
был мал. Глаза таращил. И в девять часов вечера явно не собирался спать.

«Может, у него отбой в десять?» -
подумал я. «И мы спокойно проспим до утра?»

Маленький человек что-то гукал, потом
пукал, потом ворочался с руки на руку.

Мамаша лет двадцати, с синими волосами и
пирсингом в носу, ушах и на пупке, не обращала на него внимание. Ребетёнок явно
был ей пока в роли прикомандированной игрушки.

Мы поели. Чем Бог послал и эта компания
«Дурацкие авиалинии». Потому что послано было по одному бутерброду. И стакану
пресной воды.

Но делать нечего – сам экономил. Сам
терплю.

Самолет, точнее, его население отходило
ко сну. Тот приятный момент, когда в салоне гаснет свет, когда даже моторы
снижают шум. И соседи перестают шуршать фольгой от провезённых с собой
бутербродов.

И тут раздался неуверенный крик малыша.
Он что-то требовал. Соседи недовольно покрутили головами, достали беруши, и
приготовились заткнуть уши.

Но не тут-то было!

Малыш добавил громкости. Потому что его
молодая мамочка спокойно спала под этот умеренный рёв.

Наконец, она, не приходя в сознание,
задрала свитерок и сунула малышу неизвестной природы (разберись тут в темноте
кто перед тобой – девица или мальчик?) в рот свою грудь.

Я слегка ошалел от такого ню. Но
«яжемать» продолжала спать и не обращала внимания на картину «Мадонна Лита с
младенцем».

Младенец заработал как насос.

Картина, в конце концов, была
умиротворяющая. И я тоже решил заснуть.

И почти заснул. Не до конца. До конца не
успел. Потому что на весь самолёт вдруг раздался визг моей соседки!

Уж не знаю, что за конфликт поколений у
них случился, но ребетёнок вцепился ручонками матери в грудь так, что она
заорала с такой страстью, что весь самолёт громко вдохнул воздух.

А вот выдоха я не слышал. Все затаились.

Любой крик в замкнутом пространстве
вызывает странное действие у людей. Вот крикните вы на улице «пожар!». И что?
Пара человек головой повертят да смартфоны приготовят снимать для соцсети
событие.

А в самолёте? Даже шёпотом вас услышат и
попытаются запасные выходы выломать на высоте десяти тысяч метров с надеждой,
что встречный ветер потушит пожар.

Не успели набежать на нас стюарды и
стюардессы, как мамаша спихнула мне на руки своего отпрыска.

- Он наелся!

- А я тут причём?! – пролепетал я,
приходя в себя от крика. – Приятного аппетита вам.

- После кормления он обычно перебирается
к отцу на колени. Ему там уютно.

- Гражданка! – опешил я. – Но я не ваш
муж и не его отец!

- И что? – пожала плечами «яжемать». – У
вас такие же усы. Он их сейчас погладит и уснёт быстро. Что вам стоит?
Выжедедушка?!

И она решительно втиснула это маленькое
существо в моё кресло.

Существо мгновенно испортило воздух на
пару метров в объеме кабины. Тут я понял, что памперсы дышат в обе стороны. Не
скажу, что мне стало от этого легче. Тем более, что «яжемать», смущённо морща
носик, пробормотала, что она не успела надеть сыну памперс, но она обязательно,
салфеткой, вытрет мне брюки!

Твою дивизию! Оказывается, я теперь ещё
и в роли унитаза сижу тут!

Хотел я сказать несколько вежливых слов
даме. И про памперс, и про папу, и про её маму вкупе со всеми её атрибутами.

Но тут малыш нащупал мои усы.

И дёрнул!

Давненько я так не орал! А уж как
пассажиры подпрыгнули! Таких тренировок экипаж точно не проводит. Это вам не
«застегните ремни» и «верните спинки кресел». Тут была боль серьёзно раненого
вепря.

Я хотел скинуть с себя этого дьяволёнка.
Но куда там! Он двумя ручонками прочно взнуздал меня и решительно собрался
рулить мной до конца полёта.

Граждане! Вот почему, летая за бугор с
тамошними детьми, никогда не услышишь визга? Они их что, на наркоте держат? Или
заговор знают?

Или это только у нас дети имеют самые
визгливые голоса и самых тупых мам:

- И чего вы головой крутите? – ворчала
соседка. – Откиньтесь на спинку и сделайте вид, что спите. Ребёнок тут же
последует вашему примеру.

Что-то тёплое побежало у меня по груди,
потом по животу. Я сначала не понял: он
мне усы выдрал и я исхожу кровью?!

Потом допёрло: - ребёнок же ж покушал!
Ему пописать нужно!

Ровно через десять минут после «душа», в
кабине самолёта наступила настоящая тишина. Все спали. И мама. И малыш, зажав
мне усы в кулак. Я лишь надеялся, чтобы лётчики после такого экстрима не
заснули за рулём. А то ведь не дай Бог, и вякнуть никто не успеет.

Теперь я езжу исключительно поездами ОАО
РЖД. В купе СВ-вагона. Выкупленным полностью на одно лицо.

Так надёжней.

⁣И
открываются тайны



О,
степь хакасская, немая!

Приют
просоленных озёр.

Люблю
от края и до края

Я
необъятный твой простор.



Ты
каждый раз меня встречаешь

Узором
сказочных холмов,

Чаруешь
тайной, охраняешь

Полуразрушенных
Богов.



Неведомых
и молчаливых,

Пришедших
в мир наш сквозь века,

За
караваном дней ленивых

Плывут
над ними облака.



Тела
их поросли травою,

Сроднились с древнею землёй,

Хранители
её покоя,

Они
здесь обрели покой.



Я
воспеваю край былинный

Ландшафт,
привычный мне, люблю.

В
пути на эти исполины

С
душевным трепетом смотрю.



Степь
открывает мне секреты

Когда-то
живших здесь Богов

И
дарит новые сюжеты

Для
будущих моих стихов.





Слово-образ



Так
повелось, теперь никто не знает,

Кем
и когда, в какие времена, -

Из
пепла слово-образ возрождает

Тебя,
моя земля, моя страна.



Когда
хазары жгли твои селения,

Когда
Мамай всё на пути крушил,

Сквозь
гарь и слёзы слушала ты пение, -

Мечту,
надежду поэтической души.



Слепой
гусляр пел, словом создавая

Прекрасный
образ через годы и века,

И
потому страна моя такая

Сейчас:
сильна, красива, велика.



Когда
качнулся мир благословенный,

«Вставай
страна огромная» пел хор

И
поднимал народ на бой священный,

И
яростный был дан врагу отпор.



Язык
– богатство главное народа,

Всевышним
дан земле моей, как щит.

От
недругов, от бед любого рода

Надёжно
слово-образ защитит.



Так
наравне с защитником цените

Тех,
кто строкой Отчизны образ создаёт.

Поэт,
писатель – языка хранитель,

Борец
за русский мир, за свой народ.





Сказка



Я
внукам сказку рассказала,

Со
змеем бился где Иван.

У
гада сразу вырастало

Три
головы на месте ран.



Огнём
сильнее он плевался,

Но
Ваня головы рубил,

Вражине
страшной не сдавался,

Хоть
оставалось мало сил.



Нельзя,
чтоб змей пожег селение

Пожрал
детей, разрушил храм,

Чтобы
у гада в подчинении

Жить
русским людям, как рабам.



Молилась
матушка, просила

Родную
землю, небеса,

Дать
сыну для победы силы.

И
приключились чудеса!



В
последней схватке уж сразились

Иван
и змей. Вдруг грянул гром,

И
сильным ливнем разродились

Вдруг
облака в местечке том.



Змей
так и эдак дул, пытался

Извергнуть
пламя, но – увы.

Под
ливнем без огня остался

Злодей,
отродье сатаны.



К
себе за море с поля брани,

Трусливо
хвост поджав, бежал.

Гроза
прошла, и в поле Ваня,

Отставив
меч, трудиться стал.



Живёт
с соседями он в мире,

От
змея защитив народ.

И
слава добрая отныне

По
свету про него идёт.





Восьмистишие



Лягу в скошенные травы,

В стоге сена утону.

Свежесть луга и дубравы

С наслаждением вдохну.

Буду долго, безмятежно

В небо синее смотреть.

И появиться надежда, -

Никогда не умереть.

Сергей Плющенков

⁣⁣Похоронка

Чужедальняя сторонка,
Аж неметчина.
Принесли ей похоронку
Ближе к вечеру.
(Все собрались у стола
Сели ужинать...)
Стали важные дела
Вдруг ненужными.
Пред глазами пелена,
Скрылось солнышко.
Так солдатская жена
Стала вдовушкой,
Чтобы сеять и косить
Долей горькою,
Чтоб ночами голосить
Одинокою.
Чтоб детишек поднимать,
В люди вывести...
Это мало понимать,
Нужно вынести.
Чужедальняя сторонка,
Аж неметчина...
Помни эти похоронки
Веки вечные
***
Р.А.
Ах, Раиса, право слово,-
Я достойный кавалер.
Хоть и росту небольшого,
А в селе своем премьер.
Побывал я в заграницах,
Путешествия любя.
Всё искал свою жар-птицу.
И нашел-таки тебя.
Я, увы, уже немолод,
На висках есть седина.
Одинокой жизни холод
Сможет скрасить лишь жена.
Ах, Раиса, жду ответа,
Весь волнением объят:
Неужели я до лета
Так и буду неженат?
***
Про комара
Мне комар-террорист
Всю ночь спал не давал:
Всё жужжал, как садист,
Моей крови желал.

Я руками махал,
Я был зол, словно пёс:
Это что за нахал
Сон под утро унёс?!

Я не выдержал, встал,
Свет быстрее включил...
Вот сидит он, нахал!
И его я убил.

Но едва я заснул,
Слышу: снова жужжит.
Я схватился за стул,
Ну, держись, паразит!

Мне комар-террорист
Всю ночь спал не давал...
И хоть он неказист,
Я два стула сломал!
***
Край глухой и бездорожный.
Царство топей и болот.
В век осьмнадцатый, острожный,
Появился здесь народ

Нраву вольного, как птица,-
С Дона-батюшки приплыл,-
Тут надумав поселиться.
Избы первые срубил.

Благо рядом – бор и речка,
Есть и выгон для скота,
Глина есть для русской печки,
Есть простор и красота.

А охотники – тунгусы
Им не строили препон…
Так в краю большого гнуса
Поселился брат-чалдон.

Он освоил всю долину
Буйной реченьки Чуны,
Сеял пашню, пас скотину
И не разгибал спины

От рассвета до заката,-
Будь то лето иль зима…
Как живали здесь когда-то
Помни, юная Чуна!
***
Я по жизни хожу бородатый.
Может поэтому и не богатый, -
Может, избавься я от бородки,
Ел бы икру, запивал её водкой,
Ездил бы только на "Ланд Краузёре",
Отдыхал бы на Средиземноморье,
Девушек ворох таскал бы с собою,
Чтоб щекотать их не бородою,
Стриг бы доллАры без передышки
Так, чтоб потели даже подмышки...
Но вдруг сомненья меня обуяли, -
Такое со мною случилось б едва ли:
Рос октябрёнком и пионером,
В школе и дома всегда был примером.
Вырос, учился без напряженья,
Знал на "отлично" латыни спряженья.
После трудился на благо сограждан,
Видел достойных в целом и в каждом,
Встретил супругу, родилися дети,
Что ещё нужно для счастья на свете?
Стал летописцем Чунского края,
Званья достойнее не представляю!
Я по жизни хожу бородатый,
Но не деньгами, душою богатый.

ВЯЗЬ
⁣
Словно вынесло на сушу, что бы впредь, с водой не знался,
И почувствовать опеку жизни солнечной случилось,
Опалило жаром душу – всплыло все, с чем распрощался
И в одну и ту же реку не войти не получилось.

Ба, знакомые все лица! Крики, смех, лобзанья, слезы,
И протянутые руки пожимаются нескладно…
Суждено волнам разбиться о печальные утесы
долгих встреч, сулящих скуку – повидались, ну и ладно!

Безразличью деликатность не присуща, и бесстыдство
отторженья сердцем кротких, как удар по ним сильнейший,-
Интереса невозможность есть возможность любопытства
по одежке встреч коротких, скорых проводов по ней же.

И остались размышленья и огромная усталость
в сердце, изредко скорбящем над непрелестью осадков
от пустых поползновений возродить былое. Вялость
наслаждений в настоящем не оттавит отпечатков!

Утомленному тщеславью память сердца – свет в оконце,
Мысль отметить не истлела взрывом жизненную заводь,
Но едва ль поспоришь с явью – свет отбрасывает солнце,
Тень отбрасывает тело, жизнь отбрасывает память!

⁣Стихи: "Значит, выжил..."; "Уходит день..."; "В предчувствии карельского лета".


⁣Значит, выжил

Словно не было меня,
а ведь был же.
Вот, и в дверь опять звонят:
значит, выжил.

Значит, будет, не пройдёт
даже мимо
эта жизнь. Круговорот…
Объяснимо.

Да, и солнышко в окне
не растает,
хоть не в солнечной стране
в жизнь врастаю.

И кручусь на кураже –
без завода,
только кучка сторожей
из народа.

Не устали и всегда
за спиною.
Беспробудная среда:
паранойя.

Но ведь не было меня,
а ведь был же.
Да, и в дверь опять звонят:
значит, выжил.

Уходит день

Уходит день. В ночи одни вопросы.
Не тает снег. И корочка хрустит.
Глаза в ночи немножечко раскосы.
Любовь нечаянно, но, всё-таки, простит.

Висит луна – не лампочка, а лампа.
Немой подъезд. Чуть эха. Шепоток.
И тень моя – растрёпанным эстампом,
как знак в ночи – сверчок на свой шесток.

В мирке, где доживать положено,
сижу тихо – душа стреножена...
в башке дырка – все мысли выдуло...
Про жизнь хорошую – Бог выдумал...

Сугробен двор. Позёмка. Я причастен
к вершенью судеб в комнате пустой.
И даже жить – могу решать отчасти.
Жизнь приняла, но, вроде, на постой.

Уходит день. Бессонница на страже.
Туманны мысли. Рвётся сути нить.
Спокойной ночи – мне никто не скажет.
Забыться и… за всё весь мир простить.

Рассветает... Прости мя, Господи...
Сидеть страшно на краю пропасти.
А вдруг ветер?.. И вся жизнь по́боку –
обернёшься на ветру облаком...

В мирке, где доживать положено,
сижу тихо – душа стреножена...
в башке дырка – все мысли выдуло...
Про жизнь хорошую – Бог выдумал...

В предчувствии карельского лета

Холодным, стылым летом облака
вползают в окна, втискиваясь в душу,
и кажется – слетает день с катушек,
вонзаясь в ночь подобием клинка,
взрезая плоть пространства на лету,
и время стынет в промежутке суток,
как стынет чай, заваренный так круто,
что делит жизнь на эту и… на ту…

Ворчанье в пыль вминает разговор
и мы молчим все чаще – нет резона…
и ходим всё по кругу, будто в зоне,
неся, увы, всенепременно вздор…
Никто не слышит – даже в пустоте,
и нет прощанья так же, как и встречи,
и ждёшь чего-то, только думать нечем…
они бездарны, да и мы… не те…

⁣Тихонько веером шурша,
Любовь идёт так осторожно.
Она приходит неспеша,
Стучится в сердце, как вельможа.


С галантной лёгкостью войдя,
Оставив за порогом обувь —
Она так тихо, чуть дыша
Вдруг запоёт, струну потрогав.


И бросив взгляд в души кувшин,
Посмотрит, чем же он наполнен?
Кому-то дать тепло решит,
Источник приоткрыв бездонный.


Прольётся свет на доброту,
На искренность в открытом взгляде.
И расцветая, как в саду —
В таких сердцах любовь присядет.


Она оставит лёгкий след
Длиною в жизнь или столетья.
Лучом кто был её согрет,
Богат без денег. Уж поверьте!


Всегда приходит она к тому,
Взамен кто может всё отдать.
Лишь сердцу верит кто своему,
Надеясь и умея ждать.


С огнём в душе, с желаньем страсти,
Отдаться полностью любви.
Себя доверив её власти,
Богов на небе удивить!


И раствориться в этом танце,
Обвеянным её теплом.
Спеть с ней дуэтом, как в романсе
И гордым быть, что с ней знаком.


И пронести сквозь все века
Искру, дарованную свыше.
Душа жива наверняка,
Пока творит любовь и дышит!

Подборка стихотворений на Международную премию имени Юрия Левитанского.

⁣На рынке продавались ордена

На рынке продавались ордена!
Сутулый старичок в потёртой куртке
Стоял молчком… Облезлая стена.
Разбросанные грязные окурки.

Лежали на ладони швы дорог.
Печальный Киев, Минск, Смоленск сожжённый,
Врагом подбитый танк и друг без ног,
Нестройные штрафные батальоны.

Держал старик победу и рейхстаг,
Те крохи, что страна дала солдату.
А дома умирала медсестра,
Сумевшая спасти его когда-то.

Чтоб ей помочь, он память продавал,
Безудержную боль и сердца раны.
И тот забытый Господом подвал,
В котором расстреляли брата с мамой.

Шумел привоз, бежал людской поток,
Бросая равнодушный взгляд на руки.
Ещё спокойно жил Юго-Восток.
Не прыгали «бандеровские» внуки.

Ни слова. Ни полслова. Тишина.
Сердечный нерв натянут до предела.
На рынке продаются ордена!
И снег кружится бесконечно белый.
------------------------------------------------------------
⁣Амальгама

Простынку снимешь, глянешь, вот.
За зеркалом стоит весь взвод.
Все мои Сани, Коли, Миши.
А выше, где-то в небе выше,
Стрекочет монотонный дрон.
А я, ещё и не влюблён,
А я, ещё и не любим.
Да ладно. Что сказать? Бог с ним.
Грохочет в памяти гроза,
Дождь убегает по ресницам.
Я снова вижу лица, лица,
А может – это образа?
------------------------------------------------------
⁣Я слышал

Ты слышал звуки тишины?
Когда опавший лист ложится
На крылья задремавшей птицы.
Когда прозрачный свет луны
Касается озёрной глади.
Когда туман дорогу ладит.
Стекают на подушку сны.
Ты слышал звуки тишины?

Ты слышал музыку заката?
Суровую и озорную,
Восторженную, внеземную…
Она плывёт небесным скатом,
И закрываются глаза.
Ты слышал звёзд уставших залп
Летящих в марево степное?
Ты видел, как встают стеною
Растрёпанные облака?
Как ветрено дрожит рука,
Записывая стих прощальный.
И кажется таким печальным
Твой одинокий неуют.
Ты слышал, как цветы поют?..
----------------------------------------------------------
⁣А любовь на войне

А любовь на войне рваная,
Захлебнёшься от страсти бешено,
С переполненными стаканами,
На пригорке слегка заснеженном.
Вой снарядов летящих по боку,
Наплевать, когда счастье рядышком.
А любовь на войне с опытом,
Если утром увидишь, надо же.

А любовь на войне резкая,
Так ударит, что слёзы падают,
За прозрачными занавесками,
За обугленными фасадами.
За коробками, да за цинками,
Неопрятная, но прекрасная.
А любовь на войне льдинками,
Озорная с живыми красками

А любовь на войне огульная,
Перемытая пьяными фразами.
В гимнастёрке насквозь прокуренной,
Откровенная до безобразия.
И хохочет порой осколками,
Обжигает руками холодными.
А любовь на войне холмиком,
Всепрощающая, всепогодная.

---------------------------------------------------------
⁣Холодильник пустой

У меня холодильник пустой,
Мышь повесилась.
Убежать бы куда на постой,
Было б весело.
Убежать бы куда на постой,
Годы побоку.
Но нельзя, холодильник пустой.
Время обухом,
Так ударит, что звёзды из глаз
Рассыпаются.
У меня холодильник пустой
Дурью мается.
То моргает, а то зарычит,
Зверь доверчивый.
Может всё-таки кинуть харчи
Ему вечером?
---------------------------------------------------

⁣Пробираясь густой опушкой,
Паутину лицом собрать-
По примете, все только лучшее
Будет в будущем - для добра.
И монетка найдётся медная -
Иногда лучше золота медь,
Мать - Земля и колдует, и ведает
И дает то, что можешь иметь.
На колечко на пальце подуешь,
Поцелуешь, на счастье, печать
Чтобы все, что однажды задумалось,
Получилось. И стоит начать.

***
Я себе подарила платье:
Ткань-жаккард, необычный крой,
А вот цвет у него, представьте -
Приготовленный рис-басмати,
Длиннозерный такой басмати
С золотистою куркумой.


Я не очень люблю рестораны
И в столовой наелась борщом.
В нем привычно была сметана
(Борщ обычный, к нему бы сало),
Я сметану когда размешала,
Призадумалась вот о чём:


То, что женщина родом из Джамму,
Сварит рис сыновьям и отцу,
Приоденет прекрасное сари
Сари цвета борща со сметаной,
Она станет красивой самой,
Потому что ей цвет к лицу.

Водитель Беларус МТЗ-82

Такая из себя "мадмуазель"
Приобретаю бренд "как на витрине"...
Когда-то я водила МТЗ,
И на ходу затягивалась "Примой".


Был чаще на пониженной рычаг,
И я тогда запомнила прекрасно,
Как трактор не заводится с ключа
Пока не включишь перед этим массу.


Не волновалась я за марафет,
И было наплевать мне на "Версачи",
И было мне тогда семнадцать лет,
И внешний вид мой ничего не значил.


Я напишу однажды нарратив,
Где к "Беларусу" девушка бежала,
Обеими руками обхватив
Букет саранок кудревато-ржавых.


***
Я ехала домой…
Я думала о том…
Что маленькая жизнь, как в песне - лето,
И маленькая жизнь потом покрыта льдом,
И снежно-нежно-бело-мягким чем-то.

Я ехала домой, меня ждала родня,
Родня - родней которой не бывает!
Я думала о том, что мягкая земля,
На ней дома стоят на крепких сваях.


Родня кричала мне: «Своя-своя!».
Я отвечала им: «Мои родные!
Нас маленькая жизнь свела, свела!
Под нежно-бело-мягким не остынет!».


* * *
Я не курю, но вышла на балкон.
В х/б халате и домашних тапках.
Зима кругом. А над моим двором
Летит неспешно белая собака.


Большая, словно слон из Сомали.
Хвостом не крутит, лапами не машет,
Парит собака облаком Дали,
И знает всё, что будет с нами дальше.

⁣Апрель-мальчишка

Засыпал город снегом Апрель - мальчишка,
заставил всех понервничать с утра.
Лопаты тащат дворники из дальнего угла.
Ломают тетки голову, что на ноги надеть, ботинки или сапоги,
а может вовсе не пойти.
Детишки малые страдают у окна,
вчера мы бегали по лужам и ждали лето.
Один лишь я не беспокоюсь, пройдет и это.


⁣Наша будущая жизнь.

Ну вот, ма шер, пред нами черная черта,
а позади пшеничные поля до края.
От мраморных дворцов и деревянных хат мы уезжаем.
Навсегда.
Туда, где электричество толкает мир и ночью освещает города,
где буду я таксистом, ты белошвейкой,
я заработаю тебе на тот браслет со змейкой
и на красивую, смешную пелеринку, которая так хороша тебе.
Все будет, будет все, как в чудном, нежном сне,
где ждет с камином теплым уютная мансарда,
миндаль в тарелке, вид улицы с толпой нарядной.
все будет, будет все...





⁣Дочка горняка

Мой папка на забое рубит уголёк.
Домой приходит поздно, сердитый, будто волк.
Ну а маманя красными руками полощет серое белье,
роняя слезы в отмытое рванье.

Когда зима, я забираюсь на чердак.
И если мамочка истопит печку, тепло там так,
что если я сыта, то сразу засыпаю.
И так мне хорошо, когда я просыпаюсь.
Игрушечки мои лежат в кроватках
на мяконьких матрасиках из ватки.

Я их всегда кормлю и вкусно между прочим,
сегодня накормила их котлеткой.
Вы кушали такие? из мяска, вкусные, ну очень!
Но мама меня кормит ими редко.

Папаша стал на ножку припадать
и никогда со мною не играет.
Маманя меньше варит кашку,
а всё стирает и стирает...



⁣Жанна Д Арк

Жанна, Жанна, милая Жанне,
расскажи нам, как же ты сейчас?
Жанна, знаешь, мы все помним о тебе,
Жанна, вспоминай и ты о нас.

Франция сейчас совсем другая,
и никто не смеет ею помыкать.
Да ведь ты прекрасно знаешь,
Орлеанской Деве, да не знать.

Пролито за это много крови
твоих братьев и сестер.
Многие лежат в холодном поле,
многих съел безжалостный костер.

Ты сама их всех встречала
светлою улыбкой своей,
грубые ладони целовала
и вела в цветущий рай полей.

Ты их долго собирала вместе,
чтоб отдать дары небесные.
Для того ты, Жанна, искрами костра
вознеслась в святые облака.



⁣Братья Гримм. Кустурица

Ну наконец гроза, прохладный дождь и гром гремит.
Конечно, в душной комнате никто не усидит.
И ты, надев наушники, где братья Гримм поют,
бежишь из духоты туда, где с неба струи льют,
и ты бежишь довольная под дождик танцевать,
ни молнией, ни брызгами тебя не напугать.
С собой берешь подружку, а может и дружка,
которые под дождик готовы встать всегда.



⁣Девушка в окне. Продолжение Братья Гримм Кустурица

Вчера опять прошла гроза,
Но та девчонка уж не та.
И времечко уже прошло,
когда весь дом смотрел в окно,
как мы Кустурицу орали
и как мы в луже танцевали.
Но только год один прошёл.
И надо мной она хохочет.
Со мной идти под дождь не хочет



⁣Четыре королевы

Четыре королевы шли.
Чуть-чуть танцуя, Шли легкими шажками.
Друг-дружку за руки вели,
Под чистым небом, над облаками.

Одна несла корзиночку, а там снежок,
А у другой в корзинке цветы цвели,
А третья несла жужжащий коробок,
В которой пели пчёлы и шмели,
На плечиках последней кленовая листва
И лучики осеннего, нежаркого тепла.




⁣Вольный перевод Николоза Бараташвили Синий цвет

Я с самых детских лет от многих отличался.
Любил смотреть на небо и небом восхищался.
Лежал в траве горячим, южным летом,
забыв про всё, завороженный чистым, синим цветом.

И вот пришла пора сомкнуть мои глаза.
Я прожил мало лет, и не понять, счастливых или нет.
Я не горюю, что всё мое богатство — небесный свет.
Но об одном болит моя душа,
её я не увижу в моё последнее мгновенье.
Слеза стекает по моей щеке, я ухожу в забвенье.
Так пусть же хлынет на меня в последний раз - небесный дар,
бушующей вселенной голубой пожар.